Она совершенно потеряла ощущение времени и связи с окружающей обстановкой, как будто писательский труд перенес ее разом в какое-то другое измерение. Поэтому раздавшийся в дверь стук и последовавший за ним мужской голос не сразу проникли в ее сознание.

— Простите, Анна. Это я, Роберт. Мы договорились, что я зайду за вами перед ужином.

Видимо, переход к слиянию с реальным миром еще не вполне завершился, поскольку она чисто машинально, отзываясь на знакомый голос, направилась к входной двери и распахнула ее, забыв о том, в каком виде предстанет перед стоящим за порогом человеком. И только увидев странно меняющееся выражение лица Роберта, осознала, что стоит перед ним почти совсем раздетая, в одних трусиках, в позе одалиски из восточного гарема, гордо выставив перед собой, несомненно, весьма привлекательные для мужского глаза упругие груди.

Внезапное понимание того, что произошло, поразило ее настолько, что на какое-то время парализовало все ее мысли и заморозило естественную реакцию. Вместо того, чтобы сделать самое простое — отступить назад и закрыть перед собой дверь, она продолжала стоять перед его жадными, бездонными как синее небо очами, словно библейский соляной столб. Безмолвно наблюдала, как изумление в глазах напротив исчезает, сменяясь желтыми огоньками вожделения.

Первый очнулся от наваждения Роберт.

— Извините, Анна, я вас лучше в коридоре подожду. — И он непринужденно отвернулся, никак не комментируя увиденное, и сделал несколько шагов в сторону выхода на лестницу, демонстрируя мужскую выдержку и такт.

Только после этого она очнулась от наваждения и захлопнула перед собой дверь. Совершенно некстати вспомнив при этом «вопросник» из уроков английского языка периода учебы в гимназии «Чем отличается тактичность от вежливости?». Вежливый джентльмен, увидев обнаженную даму в ванной комнате, говорит «Извините, мадам» и закрывает дверь. А тактичный джентльмен в этой же ситуации произносит «Простите, сэр». Интересно, к какой категории отнести поведение Роберта? И как оценить собственную глупость? Что ему сказать, когда они опять увидятся, всего через несколько минут?

Пожалуй, лучше сделать вид, что ничего особенного не произошло. Тем более что эта пикантная мизансцена заняла всего несколько секунд. Она даже не успела покраснеть. Да и в коридоре было не слишком яркое освещение, чтобы успеть рассмотреть ее прелести в мельчайших деталях. Ничего страшного. Сейчас многие леди загорают на пляже топлес. И никого это не шокирует. Анна прошла в ванную комнату, чтобы взглянуть на себя. Отражение в зеркале ей понравилось. Легкий румянец смущения на щеках сделал ее лицо и глаза еще выразительнее. Фигура тоже «не подкачала». Она даже специально приняла ту позу, в которой он ее увидел в проеме дверей. Да, весьма удачный ракурс. Перед глазами мистера Чествика предстало весьма соблазнительное зрелище, достойное кисти великих мастеров эпохи Возрождения. Полное экспрессии, искушения и томной неги, но без излишних фривольностей и сексуального примитивизма.

Анна быстро оделась и направилась к выходу, лишь в последний момент вспомнив о том, что кое-что забыла на столе. Она открыла ящик стола и сбросила туда исписанные вкривь и вкось собственной рукой листы. Сразу чувствуется недостаток практики в области каллиграфии. Конечно, никто эти странички не тронет в ее отсутствие, но все же… Забавно, что она как раз закончила писать на последнем оставшемся листе из стопки фирменной бумаги отеля.

Жаль, конечно, что ее так не вовремя прервали. Однако, с другой стороны, в любой творческой деятельности нужен перерыв и подпитка организма, чтобы не засохнуть, чтобы не иссякла творческая фантазия и энергия. Теперь у нее начинается эра новой жизни, и ей надо формировать в себе новые привычки, создавать свой новый стиль и новый образ жизни. Жизнь представительницы творческой богемы, во всем ее великолепии, непредсказуемости, нестандартности. Но с поправкой на собственное природное здравомыслие и рационализм, без сумасбродства, излишеств и эпатажа. Она же разумная и практичная австрийская девушка. Или, по крайней мере, считает себя таковой.

Анна еще раз пробежалась взглядом по комнате и увидела на кровати блокнот Роберта. Черт, чуть не забыла захватить с собой, чтобы вернуть владельцу. Хорошо, что у него такая броская, яркая обложка. Надо будет обзавестись таким же, раз уж решила стать писательницей. Профессиональной писательницей, с гордостью уточнила она сама себе. Когда опубликуют первый роман, сразу можно будет забросить лингвистические исследования и перейти в разряд профессионалов. Уже никто не будет командовать твоей жизнью. Сама себе хозяйка. Не надо будет вставать ни свет, ни заря пять раз в неделю, чтобы не опоздать на работу. Никто не будет стоять с хронометром у входа в офис, фиксируя время твоего появления. Никто не будет читать нудные нотации по поводу несвоевременно сданных отчетов. Можно будет спокойно понежиться в постели, аккумулируя мысли и образы, блуждая в закоулках памяти и качаясь на волнах своих фантазий. Затем пойти завтракать в кафе, попивая кофе по-венски с пирожными и время от времени, не спеша, переносить извлеченное из памяти на бумагу, чтобы поделиться с мириадами своих поклонников на всех обитаемых континентах мира, с нетерпением ожидающих выхода в свет очередного искрометного творения. Ну чем не жизнь для женщины? Просто «шоколадная» сказка!

А свои первые литературные гонорары, как разумная девушка, она потратит не на бриллианты. Она вложит их в недвижимость. Жить с родителями, конечно, удобно, но только потому, что не надо готовить завтрак и ужин самой. Однако во всем другом… Она уже взрослая, и ей давно пора иметь собственный дом. И не в городе, а где-нибудь в горах, за пределами Граца. Двухэтажный особняк из кирпича или дерева на небольшой ровной площадке на склоне горы, укрытый от дороги и людских глаз вековыми дубами и елями. На высоком каменном фундаменте, с красной черепичной крышей, мезонином и застекленной террасой, и еще с небольшой, примыкающей к дому стеклянной оранжереей. На первом этаже гостиная, кухня и столовая, а также помещения для прислуги. На втором этаже — спальни и ее просторный рабочий кабинет.

Хм, кабинет писательницы. Вид из французского окна на заснеженные или маслянистые от жары ели и струящийся с горы, никогда не замерзающий ручей, образующий маленький и живописный водопад. Никакого новомодного офисного дизайна в интерьере. Только добротная, антикварная, солидная старина, настраивающая на живописание вечных и нетленных истин в стране любви. Все в теплых бежевых или темно-красных тонах. Застекленные книжные полки из красного дерева вдоль двух стен. С одной стороны справочные издания. С другой стороны — ее собственные произведения на всех основных языках мира. Посреди них массивный письменный стол на резных ножках и примыкающее к нему персональное кресло с высокой резной спинкой. Естественно, надо будет пристроить в кабинете и небольшой диван, обитый бежевым велюром, для возлежания писательницы в поисках свежих идей. Анна давно уже заметила, что творческая фантазия лучше всего у нее работает в горизонтальном положении, и, безусловно, не на голом полу, а при комфортном размещении. Единственной уступкой техническому прогрессу в кабинете будет настольный компьютер новейшей модели, с плоским монитором.