– Куда они денутся? Разве они скажут, что мне нельзя с тобой встречаться? Я взрослая женщина и могу сама решать, с кем мне встречаться.

Но хватит ли ей смелости сказать об этом своим сестрам? Что-то подсказывало ей, что ее смелый план может сработать. Она впервые в жизни была так уверена в мужчине, и это знание придавало ей сил.

Из-за двери донесся лай.

– Это Джолли, – сказал Дэниел.

– Давай ее впустим.

– Ты уверена? Она может выгнать меня из постели.

Поднявшись с кровати, Эмма открыла дверь, взяла Джолли на руки и забралась в постель вместе с ней.

– Вам двоим пора наладить отношения.

Дэниел недоверчиво прищурился:

– Я не собираюсь рассказывать ей о своих чувствах.

Эмма слышала, что подобные советы дают зоосихологи в дурацких ток-шоу. Она покачала головой:

– Все дело в доверии. Она должна понять, что ты мне нравишься.

Эмма почесала Джолли за ухом, затем поцеловала Дэниела в щеку.

– Так просто?

– Да. Нужно лишь немного подождать.

Она снова погладила собаку и поцеловала Дэниела. После того как она проделала это несколько раз, Джолли свернулась калачиком между ними.

– Теперь, когда между нами легла собака, мои планы на ночь пошли псу под хвост, – пошутил Дэниел.

– Мы можем перебраться на пол или пойти ко мне.

– Как пожелаешь, – ответил он, пристально глядя на нее. – Ты знаешь, что ты удивительная?

Улыбнувшись, она снова его поцеловала:

– Это ты удивительный.

Эмма и Дэниел провели вместе пять удивительных дней. В свободное от работы время они гуляли в парке, посещали рестораны, занимались любовью. Ночевали то в его, то в ее квартире. Джолли по-прежнему нарушала их уединение, но она стала более ласковой с Дэниелом. Эмма продолжала его целовать в присутствии собаки, и это, похоже, работало. Эмме не верилось, что их с Дэниелом отношения могли складываться так просто. Почему нельзя так же просто помирить их враждующие семьи?

Они подумают об этом позже, потому что впереди их ждет испытание. Сегодня вечером в универмаге состоится поп-ап-выставка, которую Эмме нужно будет провести. Никогда еще в своей жизни она так сильно не нервничала.

По пути в «Иденс» Дэниел, сидящий рядом с ней в салоне автомобиля, сжал ее руку:

– Ты дрожишь. С тобой все в порядке?

Его прикосновение немного ее успокоило, и она кивнула:

– Да, я в порядке. Просто я нервничаю, потому что мне впервые предстоит общаться напрямую с покупателями. Боюсь показаться недостаточно осведомленной и неубедительной. Мои сестры оказывают на меня давление из-за всей это газетной шумихи вокруг «принцессы Эммы», которую спровоцировала я. Они уверены, что посетителей будет много, и я хочу, чтобы все прошло хорошо.

– Ты точно беспокоишься не из-за того, что я буду присутствовать на мероприятии? Не из-за того, что я наконец познакомлюсь с твоими сестрами?

Она заранее предупредила Минди и Софи о приходе Дэниела на сегодняшнее мероприятие, но не знала, какой будет их реакция.

– Я рада, что они наконец с тобой познакомятся. Думаю, что после этого они будут смотреть на ситуацию по-другому. По крайней мере, они поймут, из-за чего поднялся весь этом шум.

– Шум?

Ее щеки вспыхнули от смущения.

– Ну, ты понимаешь. Сестры любят поговорить. Особенно о мужчинах.

– У меня был только брат, и мы с ним больше дрались, чем разговаривали.

Эмма услышала боль в его голосе, и у нее защемило сердце.

– Вы никогда не делились друг с другом своими секретами?

– Иногда делились, но большую часть времени соперничали.

– Думаешь, именно это стало причиной того, что твой брат увел у тебя невесту?

Вместо ответа, Дэниел молча уставился в окно.

– Не отвечай, если не хочешь, – сказала Эмма. Она затронула эту тему только потому, что хотела больше узнать о Дэниеле. – Я просто пытаюсь понять, что произошло. Такое предательство трудно осмыслить.

Дэниел посмотрел на нее.

– Думаю, мне пора с кем-то об этом поговорить. Сомневаюсь, что все здесь можно свести к одной-единственной причине. По-моему, одна из причин заключалась в том, что Уильяму было завидно, что я раньше его собрался жениться. Наша мать определенно хотела, чтобы он первый это сделал. В его последнее Рождество она сказала ему, что он от меня отстает и ему нужно поскорее меня догнать. Как я уже сказал, она постоянно нас друг с другом сталкивала.

Эмма покачала головой:

– Я никогда не пойму, зачем так кого-то мучить. Особенно того, кого ты любишь. Моя мать придумала кучу всяких правил, которые были основаны исключительно на ее личном опыте. Она убедила меня в том, что все мужчины мерзавцы и ни один из них не стоит того, чтобы отдавать ему свое сердце. Именно поэтому я ни с кем толком не встречалась.

– Полагаю, это твой отец виноват в том, что она так плохо думала обо всех мужчинах?

– Я в этом нисколько не сомневаюсь. Она влюбилась в мужа своей сестры. – Эмма сделала паузу. Дэниел был с ней откровенен, и он определенно заслужил того же с ее стороны. Поэтому ей лучше признаться ему во лжи сейчас, пока еще не поздно. – Мне нужно кое-что тебе сказать.

– Я тебя внимательно слушаю, – спокойно произнес он.

– Тебе следует знать, что я выросла не во Франции, а в маленьком домике в Нью-Джерси. Мой отец заплатил моей матери за молчание. Она не рассказывала об их романе ни мне, ни кому-либо еще. Я узнала о своем происхождении только в день оглашения завещания Виктории Иден.

– Значит, твоя мать тебе лгала?

– Она сказала, что мой отец был негодяем и что он от нее ушел до моего рождения. Это не ложь, а, скорее, полуправда. Мой отец все время жил на Манхэттене. Он был совсем рядом, а я об этом не знала.

– Почему все думают, что ты жила во Франции?

– Эту историю сочинили Софи и Минди. Люди узнали, что их отец обманывал их мать, и начали его осуждать. Поэтому мои сестры сказали всем, будто семья с самого начала знала о моем существовании и что я с рождения была обеспечена всем необходимым. Их беспокоило, что, если правда выйдет наружу, это плохо отразится на репутации «Иденс».

– Мне так жаль. Все это ужасно.

– Я подтвердила эту историю, потому что так было проще делать вид, что мне вполне комфортно в мире роскоши и богатства. Люди меня быстро приняли. Мне следовало все тебе рассказать раньше, но для этого не было удобного случая. Наши отношения развивались стремительно, и я не хотела их испортить. Надеюсь, я не испортила их сейчас.