Но как эта грязная история просочилась в прессу? Ответ пришел в голову сам собой, и она бросилась в спальню.

Сэм лежал на кровати, вытянувшись во весь рост. Его глаза были закрыты, прядь иссиня-черных волос упала ему на лоб.

Они с Минди почти всю ночь занимались любовью, поэтому неудивительно, что он до сих пор крепко спит. Сев на край кровати, она позволила себе немного полюбоваться его красивым лицом и мускулистым телом, после чего сказала:

– Сэм. Проснись.

Он перевернулся на спину и открыл глаза.

– Дай угадаю. В газетах появилась одна интересная история.

Минди ударила его в плечо.

– Значит, за этим стоишь ты. Так я и думала!

Она швырнула газету ему на живот, и он, открыв нужную страницу, начал читать.

– Заголовок что надо.

– Он просто ужасен. Как я смогу объяснить Софи и Эмме, что это твоих рук дело?

– Так не объясняй им ничего. Скажи, что, наверное, кто-то из сотрудников «Иденс» проболтался.

– Софи никогда в это не поверит. Она всем им полностью доверяет. Кроме того, об этом знаем только Эмма, Софи и я. Ну и ты, конечно. Зачем я все тебе рассказала?

– Похоже, Дэниел Стоун тоже в курсе. Вчера на выставке он мне сказал, что у Эммы была тяжелая жизнь.

Минди почувствовала раздражение. Они с Софи были уверены, что роман Эммы и Дэниела ни к чему хорошему не приведет.

– Не могу поверить, что Эмма раскрыла ему свой секрет. Ей же было велено держать рот на замке!

– Велено? Разве она не обладает такими же правами, как вы с Софи? Почему вы постоянно ею командуете?

– Она новичок в нашем мире и не всегда знает, что ей делать. Если мы не будем ее направлять, это приведет к катастрофе.

– Я так не думаю. Она обладает способностью очаровывать прессу. У нее это получается естественно.

Минди скрестила руки на груди.

– Может, ты перестанешь напоминать мне о том, какая принцесса Эмма замечательная? На чьей ты стороне, черт побери?

Его губы растянулись в самодовольной улыбке.

– Я догадывался, что ты завидуешь Эмме, потому что пресса уделяет ей больше внимания, чем тебе. Именно поэтому я и поделился ее настоящей историей с таблоидами. Я думал, ты обрадуешься, когда она потеряет свою популярность. Уверяю тебя, статей о принцессе больше не будет. Отныне пресса будет писать только о бедняжке Эмме, которая много лет терпела лишения.

Минди задумалась. Может, она на самом деле завидовала популярности своей сестры? Может, она именно поэтому подвергала критике каждое решение Эммы?

– Она член моей семьи, и я не хочу, чтобы ее смешивали с грязью. Опозорить одну из трех сестер означает опозорить всю семью.

– Ты уверена, что Эмма так для тебя важна?

Поначалу Минди и Софи недолюбливали Эмму из-за того, что ей досталась треть огромного наследства Виктории. Но, прочитав сегодняшнюю статью, Минди прониклась сочувствием к Эмме, которая из принцессы вмиг превратилась в отвергнутую внебрачную дочь, плод грязной интрижки. Минди знала, что испытываешь, когда твой мир вдруг переворачивается с ног на голову. С ней это произошло, когда она, согласно последней воле Виктории, была вынуждена заняться делами семейной компании, отодвинув на второй план свой собственный бизнес.

– Разумеется, я хочу ее защитить. И я знаю, что Софи тоже этого хочет. Но мы по-прежнему не знаем, чего нам следует ждать от сестры, которая появилась в нашей жизни всего несколько месяцев назад. Мы все трое оказались в таком дурацком положении.

– И за это вам следует сказать «спасибо» вашей бабушке и вашему отцу.

Минди поджала губы.

– Я знаю. Они наломали дров.

Внезапно она поняла для себя кое-что важное. Сэм должен уйти. Он действует импульсивно, не задумываясь о возможных последствиях. Ему кажется, что он делает ее счастливой, но вместо этого всякий раз лишь усугубляет ситуацию.

– Сэм, я не думаю, что нам с тобой следует оставаться вместе. У нас ничего не получится. Ты не нравишься Софи. Эмма не будет с тобой разговаривать после того, как ты ее унизил в глазах общественности. Моя семья для меня очень важна. Мои сестры иногда сводят меня с ума, но я не могу от них отвернуться ради мужчины.

– Значит, вот как ты ко мне относишься? Я для тебя всего лишь какой-то парень, который время от времени согревает твою постель? – Откинув одеяло, Сэм поднялся с кровати. – Я много раз откладывал деловые поездки, чтобы побыть с тобой. Я постоянно слушал, как ты жаловалась на своих сестер. Ради тебя я пришел вчера на ваше дурацкое мероприятие и весь вечер маялся от скуки. Неужели ты не понимаешь, что ради другой женщины я не пошел бы на такие жертвы?

– Я должна чувствовать себя окруженной твоим вниманием только потому, что ты пообещал провести со мной две недели?

Минди сомневалась, что сможет построить будущее с человеком, который относится к ней как к какому-то неудобству. Вещи, которые она у него просит, вполне логичны и разумны. Без них ее отношения с этим человеком невозможны.

Поднявшись, она сильнее затянула пояс халата.

– Тебе нужно уйти.

– Если ты меня сейчас прогонишь, я не вернусь. Никогда.

Минди поняла, что он не шутит. Что, если они сейчас расстанутся, им уже никогда не быть вместе. Закусив губу, она собралась с духом и сказала:

– Я это знаю. Но мои сестры нуждаются во мне больше, чем я нуждаюсь в тебе.

– Что ж, пусть будет по-твоему, Минди. Удачи тебе и твоей странной семейке.

Она с гордо поднятой головой вышла из комнаты и, лишь оказавшись в коридоре, дала волю слезам. Минди редко плакала, но сейчас ей было по-настоящему больно. Сэм Блэкуэлл завладел ее сердцем, и ей будет очень трудно его забыть.

Дэниела разбудил звонок мобильного телефона Эммы, донесшийся из соседней комнаты.

– Эмма, дорогая. – Он поцеловал ее в плечо. – Твой телефон звонит. Мне за ним сходить?

Она открыла один глаз.

– Который час?

– Начало восьмого.

– Должно быть, это Минди. Только она может мне позвонить в такую рань. Наверное, у нее что-то срочное.

Сев на край кровати, она потянулась за футболкой Дэниела, висящей на стуле.

– Я лучше пойду узнаю, что ей нужно.

Не желая валяться в постели один, он поднялся и оделся. Только он вышел в коридор, как до него донесся встревоженный голос Эммы:

– Боже мой. Ты говоришь серьезно?

Подойдя к ней, Дэниел положил руку ей на поясницу. Когда она повернулась к нему лицом, он увидел в ее глазах боль.

– Хорошо. Я скоро приеду, – произнесла она в трубку. – Значит, встретимся в девять? Хорошо. Пока.