— Тогда бы мы от них убегали! Супротив ветра догнать нас никому невозможно. Машина!

— Ага… — крякнул в ответ Алексей Петрович, чисто русским жестом потирая затылок и собрав поперечные морщинки на широком лбу. Теперь он стал понимать кое-какие азы морской тактики.

«Замысловато воюют, все им учитывать надо! И ветер, и течение, и отливы с приливами, прах бы их всех побрал!»

Ему сейчас очень хотелось ступить на твердую землю и больше никогда не видеть этой бескрайней пронзительной синевы внизу и вверху, что смертельно осточертела за многие дни.

— Я вижу, господин коллежский асессор, — капитан усмехнулся, словно прочитав мысли, пробежавшие по лицу собеседника, — вам очень хочется вступить на «землю обетованную». Посмотрите на север, вон туда, словно темная каемочка расплывается от края до края. Там Новый Орлеан, к вечеру вы получите то, что желаете!

Портсмут

— Вы сами загнали свой флот в ловушку, господа англичане! И теперь узнаете, как лиса давит в сарае кур!

Улыбка на лице контр-адмирала Алексея Самуиловича Грейга не предвещала ничего доброго. Именно он несколько недель назад предложил уничтожить британские линкоры прямо в базах накануне высадки десанта на Остров и тем самым не дать возможности английскому флоту помешать проводке огромной транспортной флотилии.

Как водится на флоте и в армии, принцип — «всякая инициатива наказуема» и «тот, кто предлагает, тот и выполняет», планирование и проведение операции поручили именно ему, и сейчас тридцатилетний адмирал испытывал ликующую радость.

Густой лес высоких мачт, похожих на кладбищенские кресты, заполонил гавань и рейд, постепенно вырастая по мере приближения броненосцев. Здесь находилось никак не меньше четырех десятков кораблей, больше половины которых представляли линкоры.

— Подать красную и зеленую! — негромко приказал Грейг.

На русском флоте флажные сигналы дополнялись пуском сигнальных ракет. Обычные придворные «шутихи» стали самым важным инструментом у сигнальщиков, и об их прежнем качестве все как-то позабыли. И теперь, получив условленный сигнал, русские броненосцы плавно отклонились вправо и начали сближение с английскими линкорами.

На последних царила суета, в суматохе бегали матросы — внезапность нападения русских, да еще в собственной базе, сыграла свою зловещую роль. Но выучка британских команд была отменной — якорные канаты рубились, а кое-где мачты стали укутываться белыми покрывалами парусов.

Вот этого допускать было нельзя!

Поймавший ветер корабль, давший полный ход, угловатому броненосцу никак не догнать, ибо защищенность на них пошла в ущерб мореходности, а в этой части у первых «кабанов» была совсем худая репутация. Усовершенствованные «быки» хоть и были более приличными ходоками, но угнаться за парусником тоже не могли, даже растопив на полную силу котлы и заклепав предохранительные клапана.

— Надеюсь, Лисянский сообразит, что его задача добивать «подранков» и не лезть в драку?! — пробормотал адмирал и тут же выкинул из головы неожиданно возникшее опасение.

Хотя на русском флоте инициатива только поощрялась, но нарушение приказа или диспозиции каралось строго, а за неоправданные потери взыскивали в полной мере.

Но тут Грейг припомнил фамилию командора флотилии новейших больших миноносцев и снова усмехнулся. Замечательная у того была фамилия, как раз для поговорки про лису и курятник, да и моряк опытный, на Тихом океане пять кампаний отслужил.

— Ну что ж, остается только сражаться, а там будет видно, кому благоволят боги войны!

Грейг окончательно изгнал из головы все посторонние мысли, настроившись на смертельную схватку с умелым и опытным врагом, причинившим столько зла его Отчизне.

Мэдстоун

— Грязные ободранные вороньи пугала, вам бы только жирных клопов кормить! Вы — жрущие падаль похотливые свиньи, недостойные совокупляться даже с собаками! — Английский генерал осыпал бранью стоявших навытяжку новобранцев, а те в ответ откровенно ухмылялись, слушая столь замысловатую речь да запоминая эпитеты, которыми их наделяли.

Но такова британская армия — все лучшее идет на флот, а в солдаты рекрутируют всяческие отбросы общества — пьяниц, бродяг, разорившихся ремесленников, мошенников и прочих представителей социального «дна», от которых в обычное время принято держать свои карманы в опаске и не поворачиваться к данным типам спиной.

Попавшим на целый год в рекрутскую казарму новобранцам английские сержанты буквально выбивали из голов всю дурь и делали из собранной швали настоящих солдат, что уже шли в полевые батальоны, где и служили как надо.

— Вот лается, настоящая собака!

Громкие слова прозвучали на гэльском наречии, абсолютно непонятном для многих англичан.

— Не хотел бы я попасть под такую муштру!

— Да, поцелуй герцогини намного приятнее, — отозвался голос на том же языке, — чем этого усатого со словесной проказой!

Дружный смех раздался со всех сторон. Сидящие на земле шотландцы, а их легко было узнать по килтам, жизнерадостно заулыбались, несмотря на унылое состояние, в котором они находились.

Здесь была собрана добрая тысяча горцев, ранее служивших в 42-м Королевском шотландском полку. Гордые расцветкой тартанов «Черной стражи», еще позавчера они сжимали в руках ружья и высокомерно посматривали на британцев.

Однако прошлой ночью свободолюбивых хайлендеров окружили королевские драгуны 1-го полка, у недоумевающих солдат отобрали ружья и, не объясняя причин, всем скопом загнали за ограду, где раньше паслись овцы какого-то местного лендлорда.

И только сегодня горцы узнали, что в Шотландии высадились русские и там началось очередное восстание супротив английских оккупантов. Вот только присоединиться к соотечественникам в этой справедливой войне уже было невозможно. Сейчас им оставалось только скрежетать зубами в полном бессилии да в насмешку петь свои протяжные песни, ибо даже волынки и те отобрали.

— Знал бы позавчера, вскрыл бы брюхо этому усатому! — прошептал с угрозой один из горцев, но на него тут же шикнул сосед:

— Сиди уж, вон он как к своим солдатам относится, а нас вообще за людей не считает. Прикажет — так перебьют нас здесь всех, порежут на куски и не поморщатся!

— Прав Дугал, сейчас нужно помолчать, но лично я впился бы им зубами в глотки…

— С голыми руками против ружей не попрешь! — рассудительно ответил тот, кто добивался поцелуя герцогини. — Так что лучше давайте посмотрим, что будет дальше…

Портсмут

Лорд Сент-Винцент, широко расставив ноги, спокойно стоял на шкафуте, не обращая внимания на разгоравшееся вокруг пламя и клубы черного дыма, вырывающегося из корабельного трюма. Старик был жив, он не получил ни одного ранения, но если бы кто-нибудь заглянул в его глаза, то увидел бы душу мертвого человека.