в конец по всей набережной. Пароходы самым тихим ходом следовали через рейд; вокруг них, сопровождая, скользили индейские каноэ, украшенные цветами.

Бросили якоря. Капитан Удача с дочерью и гостями съехал в шлюпке на берег. Через несколько часов он дал на своей вилле шикарный банкет в честь гостей, которым на время жизни на каперской базе отвели виллу одного из офицеров «Татьяны». А утром следующего дня Лигов отправил пароход «Ермак» в Кадикс: с сообщением для правителя Танора.

Спустя две недели на рейде каперской базы бросил якорь танорский боевой клипер. Его командир поспешил на виллу Лигова. Войдя в большую залу, он склонился перед Анилой, а затем обратился к капитану:

— Господин Лигов, ваш «Ермак» своевременно доставил в Кадикс радостную весть. Но увы: новость, которую привёз я, не доставит никому радости. Командующий Боевого Флота Танора послал за дочерью правителя наш «Альгесиарс» — самый быстроходный клипер — потому, что её отец находится при смерти.

Анила вздрогнула и закрыла лицо руками. Когда она вновь подняла голову, в её глазах ешё стояли слёзы. Она сказала:

— Мы не должны терять ни минуты, я хочу застать отца в живых. Когда мы можем выйти в море?

— Как только возьмём угля и пресной воды, — отвечал танорец.

В разговор вступил капитан Лигов:

— Я прикажу поставить на погрузку угля всех свободных матросов и привлеку индейцев. Извините меня, господа и дамы, я должен распорядиться. — Он вышел.

Офицеры и горожане, которые гостили на вилле, тоже стали расходиться.

Командир «Альгесиарса» предоставил Аниле свой салон — и удивился, когда она заявила, что поселится в нём вместе с Ратмиром. Но он не стал возражать. Анила пользовалась среди танорцев огромным уважением и любовью, её слово было законом.

Прощание с Таней и Лиговым вышло краткое. Таня вдруг заспешила в госпиталь, где её ждали раненые. А капитан ограничился одним-единственным словом: «Приходи». И — крепчайшим рукопожатием.

На закате «Альгесиарс» поднял якорь и с попутным ветром взял курс на Кадикс.

5

Всё время перехода котлы клипера находились на подогреве, и при перемене направления, либо уменьшении скорости ветра машины помогали поддерживать пятнадцатиузловый ход. За день до прихода в Кадикс «Альгесиарс» встретил в море эскадренный броненосный крейсер «Ариете» под флагом танорского контр-адмирала Берналя Диаса. Крейсер сопровождали два новейших эскадренных миноносца. С эскортом из отряда адмирала Диаса «Альгесиарс» вошел в Кадиксскую гавань.

С моря вид Кадикса вполне соответствовал виду большого провинциального города конца XX века: красивые и изящные дома в зелени парков и садов оживляли собою кварталы, застроенные типовыми домами не выше пяти этажей. А улицы оживляла праздничная суета. Набережная была украшена, по случаю прибытия Анилы, цветами, флагами и эмблемами Танора. На дальнем плане возвышался великолепный кадиксский дворец правителя. Единственное, пожалуй, отличие от городов конца XX века: на улицах практически отсутствовали автомобили, а те, что, шурша шинами двигались по проезжей части, представляли бы в конце XX века музейные реликвии. Нужно сказать, что в Европе и Азии к этому времени были практически исчерпаны запасы нефти. Все автомобили Европы (а также автомобили за океаном — вроде того, на котором ездил начальник лагеря Бров) были на электрическом ходу, с подзарядкой от солнечных батарей. Зато во множестве разъезжали по улицам извозчики.

Празднично украшенный катер доставил Анилу и Ратмира к берегу, где их приветствовала многотысячная толпа. Восторг людей заглушался лишь неутешительными вестями из столицы о состоянии здоровья правителя, но всё равно танорцы бурно радовались возвращению его дочери. Под приветственные крики Анила и Ратмир сели в подготовленную машину и отправились на железнодорожный вокзал. Конные гвардейцы сопровождали их. Народ осыпал машину цветами. Оркестр, который следовал за почетным конвоем, играл марши. Вокзал, старинное здание в готическом стиле, со шпилями и башенками, представлял собою настоящий памятник архитектуры. Стены внутри и снаружи покрывали чудесные росписи и резные украшения. У перрона ждал классный вагон, прицепленный к паровозу. Едва только Анила и Ратмир вошли в вагон, как поезд тронулся. Анила махала людям рукой из окна вагона.

Кадикс остался позади, поезд окунулся в знойные поля Испании. Бежали мимо поселки и небольшие городки, утопавшие в цветущих круглый год садах. Почти все подходящие земли были или возделаны, или застроены домами, лишь изредка встречались небольшие рощицы, делавшие пейзаж более живописным. В общем, из окна поезда Танор выглядел, как и положено выглядеть богатой цивилизованной стране. Были на пути и большие города; на вокзалах поезд приветствовали восторженные толпы, но литерный не останавливался, а лишь замедлял ход, чтобы Анила могла из окна поприветствовать народ.

Но вот и столица — Сарагоса. Вновь встречают поезд восторженные толпы, снова звучит медь оркестров, опять вьются вокруг лепестки цветов. На перроне вокзала «Сарагоса Гранда» к Аниле подошел высокий прекрасно сложенный офицер в великолепном мундире национальных цветов Танора, алом с золотым, — командир личной охраны правителя. Он как будто не заметил Ратмира, одетого в скромную каперскую мичманку без знаков отличия.

— Приветствую вас, Анила, — сказал он ей. — Правителю стало лучше. Это случилось после известия о том, что вы нашлись. Но всё же он ещё очень плох. Он желает видеть вас немедленно.

— Спасибо, Луис, мы сейчас же отправляемся во дворец, — отвечала она. — Представляю вам Ратмира Романова, моего спасителя. — Анила сделала секундную паузу. — Неоднократного спасите ля.

Офицер ответил четким кивком головы и звоном шпор.

— Очень приятно. Луис Бенсабат, — обратился он к Ратмиру. — Прошу вас.

Электромобиль доставил их во дворец правителя сквозь ликующую столицу. А первый, кто приветствовал их радостным криком во дворце, был огромный рыжий кот. Он устроился на руках у Анилы, он заговорил. Вполне по-человечески.

— Милая Анила, ты вернулась! Ты даже не представляешь, как все счастливы! Без тебя здесь никому жизни не было! Я уж начинал думать, что лучше бы император вместе со всеми разумными котами уничтожил и моих родителей, ведь, кроме тебя, никто не давал мне таких вкусных сливок, а без них я не представляю своей жизни!

— Милый мой обжора, ты очень любезен, и я тебя тоже очень рада видеть! Познакомься с моим спасителем. — Она указала коту на Ратмира. — Он тоже, как и я очень любит котов.

— Очень приятно. Норт, — промурлыкал кот. Сделал паузу. Спросил: — Анила! Ты его сильно любишь?

Анила, покраснев, засмеялась:

— Как тебе не стыдно, Норт, воспитанные коты не оповещают о своих наблюдениях весь зал!

— Везёт же некоторым, — со вздохом произнес кот.

— Утешься, Норт, тебя я люблю больше всех на свете, — смеясь, сказала Анила.

— Хотелось бы в залог этой любви получить хоть маленькое