- Мы знаем, мастер, - сидевшая на второй парте девушка усиленно захлопала ресницами. Знакомая девушка. Еще одна тихо пихнула соседку по столу локтем и о чем-то зашептала ей на ухо, кося в мою сторону синим глазом. Подруга слушала ее, как божественное откровение. Во взоре ее постепенно разгоралось любопытство.

Надо было что-то делать. Что-то, что помогло бы мне обрести уверенность в себе. Впервые за неполные две недели я остался со студентами один на один. Хотя, нет, вру. Не первый. И опять с этими же студентами. С теми самыми, которым я так «удачно» начертил пентаграмму. Правда, тогда на занятии присутствовала только одна половина группы. Вторая взирала в мою сторону с откровенным скепсисом.

- Понимаю, вы ждали мэтра Вагнера, - заговорил, делая шаг вперед и выпуская дверную ручку. – И встретить вместо него всего лишь меня… это мощный удар по психике, понимаю. Но зачем сразу вешаться-то?

Последний вопрос был задан именно стоявшему на столе студенту. Со стопки книг он все-таки спрыгнул, но и только.

- А чего сразу я? – ощетинился он. - А чего…

- А что еще можно делать на потолке, если не прилаживать петлю? – Я смерил глазом расстояние между макушкой парня и дубовыми балками перекрытий. Этот корпус был старым, помнил, наверное, не только меня, но и мэтра Куббика, и потолка, как такового, не было. – Кроме того, вы все равно не дотянетесь. Надо вторую парту ставить. Или брать веревку подлиннее. Локтей эдак на пять-шесть.

- Да ничего я не… - парень попятился, почему-то пряча руки за спину. – У меня и веревки-то нет.

- Да? А что же тогда вы собирались с собой сотворить?

- С собой? Н-ничего, - он сделал еще шаг назад и оказался на самом краю стола. Еще чуть-чуть подвинется – и сверзится на пол.

- Тогда слезьте. Или вы хотите упасть и сломать себе чего-нибудь? Так это надо делать не здесь, а на подоконнике. Внизу камни, там наверняка получите пару-тройку переломов. А если падать спиной вперед, то всего один, но последний в своей жизни.

Парень что-то пробурчал.

- Что-что?

- Н-ничего.

- Тогда слезайте. Самоубиться можно и потом…

- Да кто вам сказал…

- Да просто я знаю. Сам таким был! – ляпнул, не подумав.

- Сами… того? – парень сделал красноречивый жест, затягивая на шее воображаемую петлю.

- Нет. Сам был студентом. И, между прочим, в этом же Колледже.

- Ой, как интересно! – девушки и парни, как по команде, придвинулись ближе. Особенно та половина группы, у которой я заменял пентаграммостроение. – А расскажите!

- Что рассказать?

- Ну… все, - Магдалена Львович демонстративно пересела на переднюю парту и подперла ладонью щеку. – Как вы учились, как тут было все раньше? Правда, что двадцать лет назад тут все было не так?

- Не знаю. Двадцать лет назад меня тут еще не было…

- А кто тут был? Ну, до вас?

- Мэтр Сибелиус был, ректор был, мастер Горбжец тоже был, - начал перечислять, загибая пальцы. – Мэтр Визар тоже был… мэтресса Кит… Змея Особо Ядовитая…

Вокруг захихикали, и я осекся, сообразив, что говорю.

- Но это к делу не относится! У нас, кажется, сейчас другая тема? Кто-нибудь, кроме меня, помнит, о чем мы собирались с вами беседовать?

Одни яростно закивали, другие, не менее яростно, замотали головами.

- Да? – поманил кивавшую девушку.

- Нежить? – полуутвердительно сказала она.

- Как фамилия?

- Студиозус Горбинская. Ханна Горбинская, - отрекомендовалась та. – Мы… у нашей подгруппы в тот раз было свободное время…

- Отлично, студентка Горбинская. Да, действительно, сегодня я хотел познакомить вас с классификацией нежити и нечисти. Как известно, существует много различных… эм… видов живых и неживых существ, а также приравненных к ним нематериальных сущностей, которые не вписываются в традиционные зоологические рамки. Раньше их считали просто существами иной природы, пока не решили как-то упорядочить накопленные знания. Тогда одних…эм… существ стали относить к неживой природе, а других – соответственно, к живой. Кто мне скажет, что именно мы относим к неживой природе? Студентка Горбинская? – удивился я опять поднятой руке. С другой стороны, что тут такого? Ну, отличница девушка, с кем ни бывает! Не все же поступают в высшие учебные заведения только для того, чтобы поудобнее и побыстрее выйти замуж за молодого специалиста! Кому-то просто хочется доказать себе и другим, что женщина годится не только на роль домохозяйки. Я лично знал одну такую девушку. Даже практику у нее принимал…

- Неживой природой обычно считают ту часть окружающего мира, которая не меняется и остается постоянной в течение длительного времени, - отбарабанила девушка, как с листа, - Эти объекты не испытывают надобности в питании и питье, не плодятся и не растут, а, соответственно, и не меняются. Если же изменения происходят, то в течение длительного времени и иногда не заметны глазу человека. Примеры неживой природы – воздух, вода, почва…

- Очень хорошо, студентка Горбинская… Что-то еще? – заметил, что девушка явно намерена продолжать.

- Да. Объекты неживой природы устойчивы ко внешним воздействиям и не способны передвигаться. Если же они перемещаются, то… неосознанно и это не перемещение, как таковое. Ну, например, ветер. Или река. Они не выбирают, куда им двигаться. Это произошло само собой… так было задумано…

- Очень хорошо, - повторил я. – Но, тем не менее, вода, воздух, камни – в них есть, если так можно выразиться, свои сущности. Да, студентка Горбинская? – девушка, хоть и села на место, но руку не опустила.

- Эти сущности называются нежитью, - поделилась она познаниями. – Водяницы, мавки, сильфиды, ундины…

- Достаточно! – отмахнулся я. – Вы все сказали правильно, но тут и начинаются сложности. Ибо перечисленные вами сущности, с одной стороны, обладают всеми признаками неживой природы, как-то не меняются, не растут, не нуждаются в пище и питье, не размножаются и тому подобное, но, в то же время они способны на большее. Во-первых, перемещение. Водяницы и им родственные виды способны самостоятельно передвигаться как внутри воды, так и иногда выбираясь за ее пределы, в иную, так сказать, среду. Кроме того, они иногда меняются – некоторые виды сильфид способны превращаться, меняя