Митч одной рукой приподнял подол ее юбки до талии — на ней было надето тончайшее французское белье ручной выделки. Он улыбнулся и шутливо застонал. София взялась за края трусиков и стянула их вниз.

— Теперь опусти юбку, — сказал Митч, и София повиновалась.

Его рука осталась у нее на бедре. Затем пальцы Митча скользнули ей между ног, и один палец расположился рядом с клитором. София задвигалась на сиденье, и пальцы Митча скользнули ниже. Он ввел один палец внутрь ее тела, чтобы проверить, достаточно ли там влажно.

— Я не буду спрашивать, нравится ли тебе это, — сказал он. — Положи руку мне на бедро.

— Не думаю, что это хорошая мысль.

— А я думаю, — произнес Митч настойчиво.

София сделала так, как он просил. Следующие десять минут они ехали молча. Ее рука находилась между его ног, а палец Митча внутри нее.

— Кто тебе звонил? — спросила она.

— Друг, — ответил Митч, проходя пальцем глубже. София замерла, ожидая более глубокого проникновения, но Митч вынул палец и положил руку ей на бедро.

— О, у тебя есть друзья? — Как она ненавидела его за эти игры! Никогда больше она не позволит мужчине властвовать над ее телом. Она вновь поднесла руку к его ширинке.

Митч посмотрел на нее и властно коснулся рукой ленты на шее. Его пальцы были слегка влажными.

— Я предупреждала, что плохо справлюсь со своей ролью. Я не привыкла подчиняться приказам.

— Ты хочешь, чтобы тебя наказали?

Ее пульс забился как бешеный при мысли об этом, и София была вынуждена смолчать. Она знала, что ее слова только добавят масла в огонь, а они тем временем уже выбрались из пробки. Нужно быть осторожней!

— Митч… — спокойно произнесла она его имя спустя несколько минут.

— Да? — спросил он небрежно.

— Я не люблю проигрывать.

— Какое все это имеет отношение к проигрышу? Мы оба хотим друг друга. Мы оба любим игры. А это и есть игра. Я не причиню тебе боли, София. Хотя признаюсь, что сначала я думал об этом. Одна часть меня хочет отомстить тебе, а другая… заставляет поверить в семейное предание Холларанов, — произнес он с усмешкой.

— Что это за предание? — встревоженно спросила София.

— Настоящая любовь приходит лишь однажды.

— Ты думаешь, что я твоя настоящая любовь? — Тонкий колокольчик надежды зазвенел в ее голосе.

— Я не до такой степени мазохист, — ответил Митч после короткой паузы.

Его слова причинили Софии невыносимую боль, но вместе с этим она понимала, что сейчас не была готова к тому, чтобы какой-то мужчина занял главное место в ее жизни. Даже Митч.

— Так о чем говорится в предании?

— Оно должно тебе понравиться. Мужчины в нашей семье находили себе невест еще в колледже и женились только однажды.

София в ужасе посмотрела на Митча. Господи, хоть бы он не считал ее своей настоящей и единственной любовью! Если это так, он никогда не удовлетворится только телом. Никогда не простит ее. Разрушит ее жизнь так же, как когда-то она.

— Ты веришь в него? — тихо спросила София после долгого молчания.

Но Митч уже сконцентрировался на дороге, напрочь игнорируя женщину, сидящую рядом с ним. В его планы не входило посвящать Софию в подробности своей жизни. До того как София выставила его дураком, он верил в родовую легенду.

София Дельтонио — пожирательница мужчин! Только на нем она сломает зубы. В этот раз пожирателем будет он. И от этой мысли настроение Митча сразу улучшилось.

— А как ты думаешь? — сказал он наконец.

Она пожала плечами:

— Не знаю. Надеюсь, что нет.

— Почему? — Его тон был более напряженным, чем хотелось бы.

— Потому что если это так, то твоя обида на меня очень сильна, гораздо сильнее, чем я думала. Тогда понятно, зачем ты присылал мне эти корзины.

— И зачем же? — спросил он с интересом.

Митч делал эти подарки, чтобы убедиться в том, что ее чувства к нему, какими бы они ни были, еще не остыли. Своеобразный способ найти связь между той девушкой, какой она была, и той женщиной, которой стала.

— Месть, — спокойно сказала София.

— А ты заслуживаешь мести?

— Возможно. Но мужчины веками использовали женщин.

София всегда была феминисткой. И кстати, Митч, воспитанный весьма свободолюбивой матерью, отчасти был на ее стороне.

— Значит, ты думаешь, что я использовал тебя?

— А это так? — задала София встречный вопрос.

Честно говоря, он не знал.

— Не умышленно, во всяком случае.

— Я поняла это.

— Значит, ты предала меня, чтобы отомстить за всех женщин.

— Нет, я сделала это для себя. Мы были слишком молодыми для сильных чувств.

— Только когда молод, чувства сильны.

— То есть сейчас ты не чувствуешь ко мне прежнего влечения? — тихо спросила София, положив руку на его бедро.

Митч молчал. Сложный вопрос. Впервые с тех пор, как он вернулся в ее жизнь, он понял, что месть осуществить несложно. Какая-то часть его души, принадлежавшая молодому человеку, любившему Софию, хотела предостеречь ее: «Не доверяй мне!» Но он знал, что София и так не доверяет мужчинам.

Оставшуюся часть пути они ехали в молчании. Подъехав к гаражу, Митч остановил машину, оглянулся на Софию и улыбнулся ей.

— А теперь начнется веселье.

После этого разговора София чувствовала себя обессиленной. Она пыталась представлять, что беседует с Робертом, когда-то предлагавшим стать его женой, или с другим обезличенным мужчиной, чтобы не реагировать так остро. Но, в конце концов, у нее есть право развлечься!

София вышла из машины, не подождав, пока Митч откроет ей дверь. Ей хотелось сбежать. Она знала, что дала слово, и знала, что сдержит его. Но ей требовалось время: чтобы отдышаться, прийти в себя, заставить сердце замолчать. Митч протянул ключи.

— Иди наверх. Я буду там через минуту.

София кивнула и медленно пошла по дорожке, ведущей к дому. Открыв дверь, она, прежде чем исчезнуть в доме, обернулась на Митча, но ничего не сказала. По покрытым ковром ступенькам поднялась наверх. В доме царила приятная прохлада. Из гостиной небольшой коридор вел к спальням и стеклянной двери на балкон. София сняла туфли и вышла. Солнце уже садилось, и океанские волны накатывали на берег. Беспокойные волны как зеркальное отражение ее мятущейся души. Как бы далеко она ни стремилась убежать, ее выбрасывало на берег, принадлежавший ей и Митчу. София провела пальцем по ленте, обвивавшей шею. Трудно поверить, что он хранил этот кусочек бархатной материи все прошедшие годы. София вглядывалась в горизонт, словно пыталась найти там ответы на свои вопросы, но их не было.