— Мысль твоя понятна, — заявил Сергей во время нашего совета на кухне. — У тебя о нас благородное представление: ты ожидала, что мы сейчас пойдем с топорами рубить голову Зине и поджигать ее квартиру вместе с этим компроматом. Ну где-то так, конечно. Мы — большие оригиналы, и за честь посчитали бы получить пожизненное за одну старую курицу. Если бы ты нас не остановила. Я не стану тебе напоминать, что мне платят как раз за защиту закона. Ты все равно веришь только себе. Но этот вопрос требует решения, ты понимаешь? Или будем ждать, когда видео разлетится по сети?

— Не представляю, как этому можно помешать.

— Какое счастье, что ты не все себе можешь представить, — ободряюще улыбнулся Сергей. — Я, с твоего позволения, начну решать этот маленький вопрос. Прошу твоей санкции. Для начала потребуются проблемы с электричеством в ее квартире и блок интернет-услуг. Второе можно на какое-то время решить с провайдером. С первым я что-то придумаю. А за это время у меня, надеюсь, получится подключить следствие по делу убийства Анны Золотовой. Эти материалы очень важны для поисков убийцы. В общем, надеюсь на их изъятие для приобщения к делу. Как вам такой план действий?

— Отлично, — нерешительно сказала я. — Мне одно не нравится. То, что она поймет, что я испугалась. И то, что вроде как донесла на нее.

— Да, это страшные преступления, — согласился Сергей. — Но прошу подумать. Почему тебе важно ее мнение? Эта женщина на твоих глазах убила твоего мужа. Впрочем, обещаю что-то придумать и с этим. По крайней мере, ее жизни и свободе ничего не угрожает. Пока.

Сергей уехал. Нас с Кириллом обнял наш вечер. Я соскучилась. Я ощущала себя путницей, которая прошла тысячи километров по пустыне, была побита камнями и сейчас омыта своими слезами. А он дождался. Он такой же мой, домашний, родной.

— Как рушатся иллюзии. — Кирилл целовал мое лицо, стараясь не оставить ни одного не обласканного кусочка. — Я познакомился с уверенной, самостоятельной, совершенно точно умной женщиной. А окончательно понял, что смертельно полюбил ее, когда она оказалась беспомощной маленькой дурочкой. Когда плакала во сне, звала маму и чуть не умерла от температуры из-за того, что ее обидело какое-то чучело из прошлого.

— Мне так тебя было жалко, когда я говорить не могла, — призналась я. — А сейчас я бы тебе пожелала счастья в личной и нормальной жизни. Только не могу отпустить. Первый раз в жизни чего-то так сильно хочу, что не могу отказаться.

В этот вечер мы не чувствовали тоски расставания, когда наши тела устали. Я даже спала с горячей негой в груди, со сладким туманом желания в голове. Проснулась ночью, протянула к нему руку и сразу попала в тепло его ждущего, бессонного взгляда.

Под утро позвонил Сергей.

— Не разбудил? Я кое-что выяснил. Человек, который появлялся рядом с Анной Золотовой, — богатый бразильский бизнесмен Карлос Батиста. У него в России есть горнодобывающий и туристический бизнес. Похоже, это не было поверхностным знакомством. Наверняка давняя связь.

Вот чего не было в списке моих первоочередных дел, так это встречи с сестрой. Я вообще надеялась найти такой алгоритм отношений, который дал бы возможность прояснить позиции, закрыть все вопросы и расстаться с Дианой Бедун навеки так же заочно, как познакомились. Я почти договорилась о встрече с маминым адвокатом, пообещала приехать к следователю, ждала Сергея с отчетом о ходе расследования по делу Пастухова. Дело моей матери взял тот же следователь, согласившись с мнением Кольцова о том, что эти убийства могут быть связаны.

Звонок Дианы застал меня врасплох. Она визжала и хрипела, я даже не попыталась вникнуть в ее косноязычный бред. Поняла лишь, что Диана побывала на допросе, ушла в статусе подозреваемой и чего-то хочет от меня.

— Скажи мне свой адрес, — потребовала она. — Я приеду, надо поговорить.

— Об этой идее сразу забудь, Диана, — вежливо ответила я. — Я не принимаю гостей, дома работаю и веду замкнутый образ жизни. В мой образ жизни не вписываются никакие родственники. Но поговорить, видимо, надо. Если хочешь встретиться, я могу приехать к тебе.

— Ладно. Пиши адрес.

— У меня есть твой адрес. Как и у всего Интернета. Ты забыла, что его выкладывают зоозащитники всего света после твоей выходки с котенком.

— Твари! — выдохнула Диана. — Когда ты приедешь?

— Постараюсь часа через четыре. Ты будешь одна?

— Твое какое дело? — завершила разговор сестрица.

Я посмотрела по карте, сколько мне ехать, и выехала так, чтобы прибыть на место через два часа. Чтобы не ждали, так сказать.

Дом, в котором жила Диана, оказался унылой и обшарпанной десятиэтажкой. В подъезде пахло мочой, лифт не работал. Я поднялась по темной грязной лестнице на пятый этаж. На площадке были слышны возбужденные женские голоса. Конечно, они доносились из квартиры Дианы. Мне долго не открывали, не слышали звонка.

Наконец, дверь распахнулась, и мне в лицо ударил алкогольный выхлоп. Диана какое-то время смотрела на меня без выражения, туго что-то соображая. Она ведь меня не видела. Да и время не то.

— Это я, Виктория. Можно войти?

— Войдите, — нечаянно ответила мне Диана на «вы». Я сочла это комплиментом.

Мы вошли в комнату, грязнее которой не бывает. На столе стояли водка и пиво, тарелка с селедкой, консервы. В кресле у стола сидела живописная девица в песцовой безрукавке поверх тонкого платья с гипюровыми рукавами. Определить ее одним словом я могла бы только так: маруха. Подруга блатного. Дорогие украшения, лицо перекроено плохим пластическим хирургом, стакан с водкой держит огромная рука с кокетливо оттопыренным мизинцем. Девица смотрела на меня немигающим взглядом увеличенных до предела маленьких глаз, а ее открытый раздутый рот блестел от жира селедки.

— Вечер в хату, — сказала я на том языке, который и Диана, и ее гостья могли понять без перевода.

— Клево, — захохотала девица.

— Это моя сестра, — представила меня Диана. — Венера — моя подруга. Лучшая, — гордо добавила она.

Подруга Венера и стала вишенкой на торте в этом свидании с сестрой. Подобное страшно играет разными гранями на фоне подобного. Это сразу стало не свиданием, а свиданьицем.

Мне не предложили ни водки, ни селедки. Но и сворачивать посиделки девушки не собирались. Венера допивала, доедала, дорассказывала странным голосом. Я даже стала к ней присматриваться на предмет смены пола. Но нет, она не трансвестит. Венера вспоминала, как они с Дианой были в одном детском доме. У них была общая спальня. Значит, обе девочки. Просто голосовые связки пострадали от бурной жизни. В остальном она явно считала себя рукотворным совершенством. И рассказывала бы о себе еще сутки, если бы я не положила этому конец.

— Прошу прощения, Венера, но я к сестре приехала по очень серьезному делу. С нами обеими сейчас работают следователи. То есть за мной запросто могут приехать менты.