— Неправильно. Не знаю, как сказать, чтобы тебе было понятно. Этот вопрос вне моей компетенции. Не в том смысле, что я не следователь, не частный сыщик. Просто я на стороне, где пока нет смерти. У меня нет опыта предощущения. И моя интуиция не натаскана, как собака, по твоему методу. Ничего не щелкает, не звякает, не гудит. Я всего лишь хочу сохранить в себе адекватное отношение к людям, не изуродованное ни страхом, ни подозрениями. Если совсем просто, то когда он меня убьет, я об этом не узнаю.

— Вот теперь понял! — пришел в восторг Сережа. — Это именно мой уровень — ровно на сантиметр ниже плинтуса. Ладно. Продолжим на понятном мне языке. Убить он тебя может не в твоей жизни, но от других убийц он может тебя спрятать в этом доме с секретом?

— Да. Карлос похож на человека, который отвечает за свои слова. Я могу быть там упакованной, как его бриллиант.

— В чем же смысл?

— Сережа, ты не понял все же главного. Я приехала к тебе, чтобы ты мне сказал: в чем смысл? Почему этот Карлос вдруг так озаботился моей безопасностью? Или это попытка зачем-то спрятать меня от людей?

— Он не спрячет тебя ни от меня, ни от следствия, ни от Кирилла. Все остальные сейчас под подозрением. Вика, он на самом деле боится за тебя. Есть у меня, конечно, не очень приятная версия, но тут придется взывать все же к твоей интуиции. Этот командир над жизнями мог избавиться от Анны, чтобы приблизиться к ее дочери. Он ведь сам сказал, что Анна мешала. Но даже в пределах этой версии речь идет о том, чтобы защитить твою жизнь, а не приблизить смерть.

— Эта версия — без комментариев. Даже не стану тратить на нее воображение и нервы. Но ты, в принципе, ответил на мой вопрос. Да, так не убивают.

— И теперь нам понятно, что предложение разумное. Карлос прав и в том, что на такое богатство никто не польстится. Я бы подумал. Твое типовое гнездышко нам охранять не под силу. К тебе с ветки можно влететь. И я бы не строил иллюзий насчет чистоты помыслов твоей новоявленной сестрицы. Диана меня беспокоит сейчас едва ли не больше всех. Остальные в тумане. Следствие так и не обнаружило, что могло быть украдено у Анны. Деньги на повседневные расходы остались лежать в ящике стола, на самом видном месте. Украшения в шкатулке. Дом Пастухова тоже не ограблен. Его счета на месте и в целости. Это и сбивает с толку следствие. Мотив не выяснили. И слишком разные жертвы — Пастухов и Анна Золотова.

— Не поеду я никуда, — решительно проговорила я.

— Почему?

— Потому. Не хочу.

— А. Это исчерпывающий ответ.

Сережа налил мне чаю с лимоном. Трогательно, почти испуганно отвел глаза, нечаянно коснувшись моей руки. Какой хороший парень. И никогда не вызывает протеста. Мой протест адресован лишь теплу, которое рождается в груди при виде синих глаз, в ауре его обаяния.

Мы еще поговорили, не договариваясь, касались тем исключительно о посторонних, чужих событиях и новостях, отдыхали от всего, что слишком тревожит. И тут позвонил Кирилл.

— Вика, ты где?

— У Сергея в офисе.

— Отлично. Включите телевизор. Меня подловил знакомый репортер скандальной хроники, спрашивал, что я знаю о деле Пастухова. Ну и что я думаю о нем. Я рассказал. Они прямо сейчас дадут в эфир.

Сергей нашел эту передачу. Кириллу задавали вопросы в коридоре студии. Да, чистый экспромт. Репортер начал беседу так:

— Кирилл, знаю, что ты с погибшим Пастуховым очень плотно работал на его авторских проектах. Что ты думаешь об его убийстве?

— Ты считаешь, я должен об этом думать больше, чем следствие? — пожал плечами Кирилл. — Сам слежу за новостями и вижу, что пока нет результатов.

— Ты понимаешь, о чем я, — сказал репортер. — Для следствия это просто один из случаев практики. А люди гадают. И мало кто знал Пастухова так близко, как ты. Милый такой, душевный дядечка. И вдруг зарезали его же мечом. Да еще ничего не украли. Тебя это удивило?

— Точно нет.

— Почему?

— Как бы это сказать… Когда слишком долго ходишь по тонкому льду, надо быть готовым, что можешь провалиться.

— Ты хочешь сказать, что Пастухов рисковал?

— Он только этим и занимался.

— Что ты имеешь в виду? Он же просто крутился везде, тусовался, всем угождал. Никогда не был замешан в скандалах или конфликтах.

— Ключевое слово «угождал». Сфера его услуг была очень разнообразной. Пользовались ими люди серьезные. Многим, думаю, могло показаться, что Пастухов слишком много знает. И слишком много говорит.

— Это уже интересно. Ты можешь привести примеры таких услуг? — оживился репортер.

— Могу. Без имен и дат, конечно. Это, скажем так, работа сутенера: любая прихоть клиента, все без проблем. И щекотливое посредничество в не самых чистых сделках. И — самое рискованное, на мой взгляд — ложные свидетельства на судебных процессах. С помощью Ильи Пастухова сажали невиновных людей и оправдывали преступников.

— Откуда у тебя такая информация?

— Случайно. Был вместе с ним, практически круглосуточно, когда решался вопрос о таких показаниях. От них зависело все. Сумма была баснословной. Мы выпили после работы, и Пастухов не удержался, похвастался.

— Он что, дурак — хвастаться такими делами?

— Он был достаточно хитрый, чтобы лавировать и прятаться, уходить в тень. Но ума мало, конечно. И почти безумная алчность могла в любой момент задавить мозг окончательно. Случай, о котором идет речь, был именно такой.

— Тогда пострадал невиновный или был оправдан преступник?

— И то и другое. Преступник и сейчас известный, уважаемый деятель.

— Есть какие-то интересные материалы?

— Не знаю, материалы какого рода ты считаешь интересными, но есть несколько довольно забавных видео. Друг-оператор мне прислал. Но это в личном порядке, для ознакомления, без эфира.

Мне показалось, что последнюю фразу Кирилл говорил, думая, что съемка закончилась. Разговор по ТВ резко оборвался. Сергей набрал номер Кирилла.

— Ты где? Скажи точно. Я выезжаю, по пути созвонимся, я тебя перехвачу.

Я, как в замедленной съемке, смотрела на сборы Сергея. Пистолет сунул в карман, проверил документы. Посчитал деньги.

— Сережа, Кирилл сказал что-то очень опасное?

— Интересный вопрос. Не могу понять, зачем он это сделал. Могу лишь предположить, о ком идет речь. Ты сама доедешь домой, хорошо? Я за ним.

— Не так. За ним мы едем вместе. И это не обсуждается.

Мне казалось, мы едем под стук моих зубов. Не помню, чтобы я так боялась когда-то за себя.

— Сережа, объясни: почему мы куда-то едем? Почему ты не сказал Кириллу, чтобы он приехал к тебе или домой?

— Потому что не могу даже определить круг тех, кто сейчас хочет задать ему уточняющие вопросы. И тех, кому не нужно, чтобы их задавали другие.