Прости, я тебя напугала.

Я читаю и перечитываю их не менее двадцати раз. Как раз спускается Лайла. Едва она заходит в кухню, я спрашиваю:

– Ты пользовалась ночью моим ноутом?

Она смотрит на меня подозрительно, словно я задал глупый вопрос.

– Нет.

Затем подходит к кофемашине и поворачивается ко мне спиной. Почему-то я не уверен, что это правда.

Ей здесь не нравится? Она пытается напугать меня и вынудить уехать?

Наверняка просмотрела историю в браузере и опасается, что я куплю дом. Возможно, это не то, чего она хочет. Однако зачем приводить в действие настолько сложный план – переставить ноутбук, а потом убеждать меня, что не она напечатала четыре слова? Почему бы ей просто не сказать, что не хочет здесь жить?

Кто-то меня дурит; и поскольку, кроме Лайлы, здесь никого нет, это точно она. Однако вот в чем засада: Лайла слишком слаба, чтобы в открытую ей противостоять. Если обвинить ее во лжи, боюсь, она бросится наверх, примет лишнюю таблетку и отключится.

Прежде чем закрыть файл, я снова перечитываю эти слова, однако с Лайлой разговор не завожу. Если она сама написала их, ей и так все известно; а если нет, то узнает, что кто-то ночью двигал мой ноутбук, и разнервничается.

Ни один вариант меня не устраивает.

– Надо сегодня что-нибудь запостить, – произносит Лайла, размешивая в чашке таблетку подсластителя. – Как насчет селфи с обнаженным торсом у бассейна?

Прямо сейчас я и думать не могу о своем треклятом пиаре. Или я сижу рядом с девушкой, которая пытается манипулировать мной, или нахожусь в доме, где кто-то – или что-то – меня дурачит.

В любом случае нужна система видеонаблюдения.

Я начинаю гуглить, где ее можно купить. Ближайший «Best Buy» в нескольких часах езды, а ближайший «Уолмарт» еще дальше. Мы и правда у черта на рогах! Конечно, можно заказать по интернету, только вот доставка займет не один день.

– Хочешь смотаться со мной в город? Нужно купить кое-что.

Она корчит удивленную мину.

– В город? Лидс, здесь нет города, куда можно вот так просто смотаться.

Я закрываю ноутбук.

– Всего-то часок езды. Заодно пообедаем где-нибудь.

Лайла прихлебывает кофе с таким видом, будто обдумывает мое предложение. А ведь она может спросить, зачем покупать систему видеонаблюдения, если мы намереваемся провести в доме всего пару недель?

– Я могу и один прокатиться. Ничего страшного, если ты хочешь покоя.

Она на миг задумывается, затем робко спрашивает:

– Значит, ты не против, если я останусь? Я совершенно не выспалась. Может, подремлю еще часок-другой.

– Конечно, милая. Все в порядке. – Я целую ее в лоб и выхожу из кухни. – После ланча вернусь. Если что надо, отправь сообщение.

Наша беседа становится менее напряженной. Может, потому, что самая тяжелая часть исповеди позади.

– А зачем вы купили систему видеонаблюдения? – спрашивает детектив. – Не проще ли было уехать?

Я ковыряю сломанный ноготь.

– Понятия не имею. Со мной впервые за долгое время случилось что-то необычное.

– То есть?

– Я словно пребывал в спячке. Причем довольно давно. А события в доме оказались захватывающими и в то же время непостижимыми. Я не уехал, потому что в каком-то извращенном смысле… наслаждался этим.

– Итак, вы остались от скуки?

На миг я задумываюсь, а затем отвечаю:

– Дело не в скуке. У меня была Лайла. Однако происходящее меня определенно не напугало. Трудно видеть угрозу в том, во что не веришь. Я решил, что система видеонаблюдения поможет все объяснить.

– А теперь? Вы напуганы?

Я вспоминаю все, что с нами случилось в этом доме. Да, порой мне хотелось уехать… попросту сбежать отсюда. Здесь творились жуткие вещи. Однако, несмотря на все это, я с уверенностью отвечаю:

– Нет. Я не напуган. Я сопереживаю.

– Весьма необычная реакция для человека в вашем положении.

– Именно поэтому я и обратился к вам. Я не боюсь. Я хочу получить ответы.

– А как же система видеонаблюдения? Она помогла вам?

– Сначала – нет. Однако в конечном счете… да.

Одну из камер я установил на кухне, другую – на книжной полке в Большом Зале. Камеры подключены к телефону через приложение, так что едва они засекают движение, как мне приходит уведомление.

Это было два дня назад, и пока что камеры срабатывали, только когда мы с Лайлой попадали в их поле зрения.

Я приехал сюда, чтобы все внимание уделять Лайле. Тем не менее я постоянно оглядываюсь через плечо и ожидаю – вдруг что-то случится? Засиживаюсь допоздна в Большом Зале якобы за работой, а сам торчу на сайтах, посвященных всякой сверхъестественной чепухе. Прошлой ночью дело кончилось тем, что я вырубился прямо на диване.

Я только что проснулся. За окном еще темно; наверное, сейчас около пяти утра. Лежу на диване без движения, с открытыми глазами.

Пытаюсь вспомнить, в какой позе я заснул. Было ли у меня что-то в руках? Одеялом я точно не укрывался. Помню, оно лежало рядом. Когда я отрубился, оно было свернуто и висело на спинке дивана.

Вероятнее всего, Лайла спустилась вниз и укрыла меня, однако прежде чем запустить приложение, я мысленно прокручиваю свои вчерашние действия.

Лайла не знает о системе видеонаблюдения. Я не пытаюсь ничего от нее скрывать, однако установил камеры, пока она спала. Если обнаружит, скажу, что они были здесь и до нашего приезда. Незачем лишний раз ее волновать.

Вообще-то такие штуки называются вторжением в частную жизнь. Но я просто не хочу говорить, что имею доступ к записям с камер. Не хочу беспокоить Лайлу без причины. А то еще подумает, что я за ней шпионю.

Хотя в каком-то смысле так оно и есть. Я установил камеры, чтобы засечь ее действия. Кого еще мне засекать, кроме Лайлы? Привидения, в которых не верю? Незваных гостей, которые умудрились пройти сквозь запертые двери?

Наконец, пролежав без движения несколько минут, я поднимаюсь с дивана и берусь за телефон. Дрожащими пальцами открываю приложение и включаю просмотр с того момента, когда заснул. Почему мои руки дрожат, если я уверен – это всего лишь Лайла?

Я вырубился около двух. Вот отсюда и начнем. Сидя на диване и наполовину укрывшись одеялом, я начинаю внимательно просматривать записи, время от времени перескакивая на несколько минут вперед.

В три часа двадцать минут в дверях появляется тень.

Лайлы в кадре нет; однако, судя по тени, это она.