Сойдясь вместе, обе бригады начали о чем-то переговариваться.

Я встала с земли и осмотрелась.

Вокруг было темно, и видимость оставляла желать всего самого наилучшего. То, что мы с Геноцидом сошли с мотоцикла, никто и не заметил.

Не было видно нас, но это, к сожалению, означало, что и мы не видели опасность, если она где-то пряталась.

— Ты кого-то ищешь? — спросил меня мой байкер, но я махнула рукой.

— Вон, видишь заросли? — показала я ему на подобие леска, расположенного невдалеке от нас.

— И что же? — сразу заинтересовался Геноцид, воровато оглянувшись.

— А вот то же, — передразнила я его, — мы сейчас тихо бредем туда, а что будем делать дальше, я тебе потом объясню.

— А я знаю! — со смешной горячностью встрепенулся Геноцид и без дальнейших размышлений вцепился в руль мотоцикла, развернув его на сто восемьдесят градусов. — Я знаю, знаю, Таня, ты не волнуйся, — солидно повторил он, — все будет чики-чики.

Я даже не стала выяснять, что ему там привиделось в его душе, еще не отошедшей от юношеских прыщей, и просто кивнула.

В это время со стороны кафе послышались какие-то звуки.

Мы с Геноцидом обернулись.

На площадке, где встретились две договаривающиеся группы, закончилось время переговоров и началось времечко разборок.

Блендамед, отойдя в сторону от всех на пару шагов, громко выкрикнул заплетающимся языком несколько простеньких оскорблений.

Я вспомнила, что имею по отношению к нему как бы долг чести, и остановилась, всматриваясь и ожидая продолжения событий.

Байкеры повели себя неадекватно.

Они неохотно вступали в перепалку с Блендамедом, и было заметно, что к решительным действиям они прибегать не хотят.

Так считали все байкеры, кроме Мандибули.

Он соскочил со своего мотоцикла, держа в правой руке спортивную сумку, и, махнув рукой, ударил Блендамеда по лицу.

Это послужило как бы сигналом.

Двое его байкеров тоже бросили на землю мотоциклы и кинулись на Блендамеда.

При свете нескольких фонарей, болтающихся под крышей кафе, было хорошо видно, как сошлись в рукопашной битве две группы.

Оставшиеся около нас байкеры бросились на помощь к своим. Геноцид заметался и, махнув рукой, обратился ко мне:

— Пошли, Тань! — потянул меня он за руку. — Мы же собирались…

Я поняла, что здесь, похоже, была организована засада на продавцов и мой маленький знакомый Блендамед замечательно сыграл свою провокационную роль.

Сейчас должна будет начаться перестрелка, и я по своей доброте сердечной едва не угодила в самый ее эпицентр.

— Извини, Гена, — проговорила я, оттолкнула своего ушастого парнишку и вскочила на его мотоцикл.

Геноцид сел на землю и открыл рот, но ничего сказать не успел.

Я развернула мотоцикл, ударила по его педали и рванула в степь по прямой к кемпингу. За спиной я услышала несколько выстрелов, но только увеличила скорость. Не знаю, как здесь, а у нас в Тарасове каждая перестрелка заканчивается встречами выживших с РУБОПом. Не вижу оснований думать, что в Сочи РУБОП работает по-другому.

Вторая встреча с милицией на сегодня мне была противопоказана — я рисковала получить аллергию на погоны.

Невдалеке за деревьями зажглись фары, и три милицейских «уазика» выскочили мне навстречу.

К сожалению, я оказалась права: на продавцов была организована засада. Только вот зараза Азизбегян так красиво свистнул мне в уши про картинки и бриллиантики, а я на это купилась!

Выругавшись шепотом, я резко свернула вправо, чтобы уйти от «уазиков», и, едва не уронив мотоцикл, запрыгала по кочкам в направлении кемпинга.

Позади меня снова раздались выстрелы.

Может быть, мне и повезло.

Сама я так не считала, а просто очень быстро ехала и знала — куда.

Подкатив к дырке в заборе, ограждающем кемпинг, и выключив движок, я втащила туда мотоцикл.

Погони за мной вроде еще не было, но полагаться на удачу не стоило.

Теперь нужно было где-нибудь спрятаться, и по крайней мере до утра. Так как я собиралась заняться личной реабилитацией, то транспорт мне очень может пригодиться, поэтому нужно было сохранить мотоцикл.

Для базы, как я подумала, неплохо подошел бы домик Валерии.

Скорее всего, сама она или переехала в город, или вообще покинула эти места, если ей разрешили, а домик ее милиция должна была запретить заселять еще несколько дней. Бюрократическая машина следствия быстро не движется.

Ведя мотоцикл за руль, я пробралась к домику, стоящему с темными окнами, поставила мотоцикл к крыльцу, осмотрелась и поднялась по его ступенькам.

Дверь оказалась запертой на врезной замок, но что значит такое смешное препятствие для опытного человека, у которого в кармашке нож и ему некуда идти?! Кстати, нож был приобретен мною все в том же магазине «Роковые яйца» вместе с другими байкеровскими причиндалами.

Замок, очевидно, решил, что сопротивление бесполезно, и открылся, едва почувствовав прикосновение лезвия к своим внутренностям.

Совсем как человек, честное слово!

Создавалось впечатление, что мне продолжало везти. Наверное, Валерия переехала из домика куда-то в другое место, а то, что сюда еще несколько дней точно никто не войдет, было очевидно.

Оставив дверь распахнутой, я спрыгнула со ступенек и, глубоко вдохнув, втащила на эти ступеньки мотоцикл. Он оказался не очень тяжелым, только немного неудобным: при переноске корма постоянно перевешивала назад.

Вкатив мотоцикл в домик, я аккуратно прикрыла за собой дверь и расслабилась, придерживая эту железяку бедром, чтобы она не рухнула на пол. И тут только услышала какое-то легкое шевеление внутри домика.

Оружия у меня не было, кроме бесполезного для серьезного дела ножа, но я не испугалась: бояться не имело смысла, мне некуда было уходить.

В домике включился свет, и я с удивлением увидела Валерию в черном шелковом халате с вышитыми на нем драконами, щурящуюся на меня.

Она смотрела испуганно, губы ее дрожали, руки были крепко прижаты к груди.

— Вы кто? — крикнула она. — Что вам здесь нужно? Уходите немедленно!

— Привет, Валерия! — весело ответила я. — Ты что, разве не узнаешь меня?

— Нет! Я вас не знаю, вы кто? — тут же опять крикнула она, только после этого взглянув на меня внимательней, и в глазах у нее мелькнуло удивление.

— Или да? — спросила я, улыбаясь.

— Я вас где-то видела, — неуверенно проговорила Валерия, — кажется…