В остальные дни ее ждала работа с некромантами: бальзамирование, призыв и воскрешение, уход за существами и обучение изгнанию бессат морт. Интересно было оказаться по другую сторону баррикад и увидеть перед собой пытливые взгляды студентов. Мёрке с любовью провела рукой по журналу оценок и посещаемости. Какой бы страшный рок ни привел ее сюда, она была рада оказаться здесь опять. Если бы ей рассказали о назначении три года назад, она бы не поверила. Ведь тогда Натт Мёрке сбежала сразу после выпускной церемонии в надежде больше никогда не видеть этих стен.

Натт встала из-за стола и подошла к голему. Чудовище повернуло безглазую морду к хозяйке.

— Ну что, Пирфант, попробуем? Будет чуточку неприятно.

Мёрке вытянула руку вперед, и слон зеркально выставил лапу. Натт сделала круговое движение кистью, и конечность голема распалась на составляющие. Некромантка проделала тоже самое со второй конечностью, а затем заставила чудовище собраться. Существо повиновалось.

— Так и поступим завтра. Целиком ты точно не поднимешься по лестнице, придется по кусочкам.

Она погладила голема по хоботу и проверила заряженность кристаллов. Убедившись, что зверь в порядке, а его демоны повинуются, Натт вышла из аудитории, где ее уже поджидал дредкат, сбежавший от своих опекунов. Он стоял на задних лапах и буравил создательницу демоническими глазами, за которыми прятались целых три низших духа. Мёрке не торопилась прикасаться к животному. Нежить раскачивалась из стороны в сторону, пока не приняла решение потереться о ногу некромантки. Значит, контроль перешел к ласковому бессат морт.

— Ну, пойдем. У меня найдется для тебя парочка кристаллов.

Мёрке поманила бывшего кота за собой. Он смешно прыгал на своих длинных лапах, но за некроманткой поспевал, а на винтовой лестнице в башне и вовсе вырвался вперед. Когда Мёрке добралась до своей комнаты, до ужина оставалось совсем мало времени; она быстро нырнула под душ, где зачем-то долго терла мерзкую метку, которая, конечно, никуда не исчезла.

Мёрке вернулась в комнату с заметно раскрасневшейся ногой, а дредкат уже нашел себе развлечение. Он катал по полу жемчужную сферу. Натт выругалась: не хватало еще, чтобы Синд случайно снова увидел в ней, как она тискается с бывшим магистром ядологии. Мёрке подняла сферу, но под ее пальцами появилось совершенно другое изображение.

— Привет. Не знаю, зачем я это делаю. Скорее всего, я пожалею сразу же, как только подкину тебе в комнату эту запись. — Фирс Хассел смотрел прямо на нее измученными глазами, покрытыми болезненной красной сеткой капилляров. — Я никогда не скажу тебе это в лицо. — Он глубоко вздохнул: — Прости, Мёрке. Я отвратительно повел себя и хотел извиниться в первую же секунду. Но ведь это же я… Еще раз прости.

Сфера ярко вспыхнула и погасла. Изображение больше не появлялось. Очевидно, геммолог сделал самоудаляющийся слепок. Когда и как он успел подкинуть свое извинение? Натт опечатала окно сразу же после вчерашнего наваждения. Или… Она вздрогнула от воспоминания о ночном происшествии и поцелуе сквозь дрему. Стихийник вполне мог забраться к ней через окно. Но… Фирс Хассел и поцелуи? Чушь какая-то. Он всю жизнь называл ее трупоедкой и вредил, где только мог. Волшебным образом оказывался вовлеченным в их с Синдом авантюры и при любой возможности вставлял палки в колеса или докладывал преподавателям.

И все же выглядел маг ужасно. Нужно будет навестить его и поддержать. Неплохо бы заодно разобраться в ночном происшествии, если таковое имело место, а не было просто сном. Только как спросить его? «Эй, Фирс, такое дело. Ты случайно не вламывался через балконное окно и не целовал меня? Нет? К чему вопрос? Да так». Мёрке хотелось разозлиться на стихийника, но сил и желания на это не нашлось. Ей было жаль Фирса, решившего остаться со своим горем наедине. Она почти сразу же простила ему выходку в подземелье, и стоило бы сказать об этом и виновнику сцены.

В дверь постучали. Мёрке, забыв о сфере, бросилась открывать. На пороге стоял заспанный Синд с закрытой колбой в руках. В прозрачном стеклянном сосуде булькала подозрительная черная субстанция, и Натт мысленно попросила высшие силы избавить ее от перспективы принятия этого вещества внутрь. Посмотрев на сферу, инквизитор поморщился и с порога спросил:

— Это случайно не очередной подарок от Хассела? Он любитель подобных вещиц.

— Эта пустая, смотри! — Мёрке покрутила шар, который не откликался на прикосновения.

— Ладно. — Синд зашел в комнату и огляделся. — Уютно. Шикарные кристаллы. Ночью, наверное, ужасно красиво.

— Да, ночью просто сказка, — охотно согласилась некромантка.

— Приступим? Я почти толком не выспался из-за этой штуки, — он потряс колбой, — пришлось мотаться в оранжерею за лилиями. Только у меня не было ключа. Пошел к Вертинне Тинг, а у нее чуть приступ не случился. Представляешь, старуха думала, что я умер, — Синд рассмеялся, а Мёрке умолчала о том, что до недавнего времени ее мучили те же подозрения. — Так вот, когда она узнала, что я инквизитор, то побледнела еще сильнее. А потом лично проводила до оранжереи и нарвала лилий. Мне начинает нравиться мой новый статус.

— А лилии тебе зачем?

— «Провожаем мертвых и чествуем мертвых цветком мертвых», — процитировал Форсворд эпиграф к учебнику о правилах современного погребения.

— Романтично, — улыбнулась Мёрке.

— Не то слово. Давай сюда свою метку. — Синд сел на край кровати и похлопал рядом с собой.

Лучше бы Натт выпила сомнительную жидкость.

— Может, я сама все сделаю, Синд?

— Нет, ты можешь что-нибудь пропустить, и тогда толку не будет.

Она тяжело вздохнула, положила ногу Форсварду на колени и откинулась на кровать, закрыв лицо руками. Натт слышала, как Синд откупорил колбу. По комнате действительно начал разливаться запах лилий… Она боялась дышать, чтобы не выдать своего волнения, когда теплая рука стала водить по проклятым отметинам. От этого сердце застучало сильнее, а дыхание стало затрудненным. Когда же рука Синда скользнула вверх по бедру, Натт сильнее прижала ладони к глазам.

— Слушай, — Синд закрыл колбу, и Мёрке повернулась к стене, поджав ноги, — после того случая… Ты когда-нибудь была с…

— Нет, — она не дала ему договорить, — не была.

Он молчал.

— А ты? — спросила Мёрке.

— Я шесть лет жил в Скьерзилдене. И там мне встречались другие. Такие же, как я. Отчаявшиеся и одинокие. Но то было не по любви, а скорее от безнадежности…

Мёрке больше не задавала вопросов, а лежала без движения, не зная, что чувствует. Хотелось зарыться в глубокую сырую могилу и сидеть там безвылазно. А еще лучше сигануть с башни, ловя воздушные потоки, и затем грациозно приземлиться, поправив растрепанные локоны. Фирс был прав. Ей хотелось снова того ощущения свободы. Собрав себя по кусочкам, она встала с кровати и поправила мантию.

— Пойдем на ужин? — Натт старалась спрятать противоречивые чувства за прочной магической печатью. Подхватив дредката, она направилась к двери.