И снова расстроенная свадьба: прошлое повторяется!

Фотографии тоже имелись, куда ж без них: я на прошлогодних скачках, Кристофер под ручку с Эдель на празднике по случаю несостоявшейся свадьбы и самая крупная — мы с ним и Купером вчера в ресторане.

Да уж, всем сенсациям сенсация.

— За объяснениями вам следовало обращаться к его светлости. — Вернув Делайле газету, я жестом предложил ей устраиваться в кресле.

Сама опустилась на краешек дивана, испытывая стойкое ощущение, будто мне иголки вонзаются в одно место.

— Моего сына не так-то просто поймать.

— Вы с ним только что разминулись.

Её светлость перекосило. На одно лишь мгновение, а потом она взяла себя в руки и с бесстрастным видом продолжила:

— Сначала я бы хотела услышать от вас, леди Ариас, как так вышло, что вместо леди де Морвиль Кристофер женился на вас?

— И об этом вам тоже стоит спрашивать у него. Ведётся расследование.

Велев показавшейся на пороге Энни принести нам чаю с рогаликами (мне срочно требовалось сладкое, чтобы перебить желчь во взгляде и в голосе собеседницы), я нехотя посмотрела на Делайлу.

— То есть вы не знаете, почему вышли замуж?

Вот не стану я удовлетворять её любопытство. Хочет ответов — пусть идёт терроризирует Кристофера. В конце концов, чья это мать? Правильно, не моя (хвала Создателю!). Вот ему от неё и страдать.

— Всё произошло спонтанно и очень неожиданно.

Делайла нахмурилась, отчего морщин у неё на лице заметно прибавилось — наглядное напоминание о настоящем возрасте этой дамы.

— В отличие от вас, леди Ариас, мой сын не склонен к спонтанным поступкам и не страдает легкомыслием.

— А раньше очень даже страдал. Когда бросил меня у алтаря.

Не стоило этого говорить. Ведь поклялась больше никогда не ворошить прошлое! Не думать, не вспоминать, забыть раз и навсегда.

Но это было до того, как прошлое ворвалось в мою жизнь всё сметающим на своём пути ураганом, намерившимся превратить её в руины. Спасибо — не надо. Достаточно и того, что семь лет назад я собирала осколки сердца. Разбивать его себе снова, рушить свой мир больше не позволю.

— Понимаю. — Герцогиня кивнула, словно действительно что-то там понимала, хоть в её остекленевшем взгляде не было ни намёка на это самое понимание. — Семь лет назад мой сын сделал вам больно. Но я рада… — Она горько усмехнулась. — По крайней мере, была рада тогда, что он одумался. Видите ли, за ваш союз радел мой муж, Джеральд. На тот момент мы очень нуждались в деньгах, а граф Ариас предлагал за вас хорошее приданое. Очень уж вашим родителям хотелось породниться с нами …

Всегда задавалась вопросом: что чувствует лошадь на аукционе? А теперь, кажется, поняла. Семь лет назад лошадью, выставленной на аукцион, была я. Для Грейстоков и… даже думать об этом больно — для моих родителей.

— К счастью, Кристофер вовремя опомнился. Ему тогда как раз неожиданно предложили должность агента в управлении. Хорошо помню его слова. Он пообещал мне и Джеральду, что сумеет поправить бедственное положение нашей семьи своими силами, не жертвуя собой ради подачек ваших родителей, и расторг этот нелепый союз. И ведь сумел же. Справился самостоятельно. И вот теперь он глава разведки, — не без гордости закончила эта стерва.

Нелепый союз…

Вежливый тон, но сколько яда в каждом слове. Его бы вполне хватило отравить половину Хальдора, а может, и весь белый свет отправить к хордам.

— Если вы так печётесь за своё доброе имя, то почему де Морвили? — я недоумённо посмотрела на герцогиню. — Принцесса крови составила бы его светлости куда более подходящую партию.

Раз уж он себе цены не сложит.

Делайла снисходительно улыбнулась:

— Пусть де Морвили не настолько богаты, как мы, да и влиянием особым в Хальдоре не обладают, но это славный древний род. Старая кровь. А Эдель — чудесная девушка с безукоризненными манерами. Настоящая леди. С которой будет не стыдно показаться в свете.

Старая кровь, Старая кровь… В своё время меня тошнило от этих слов. Для хальдорского общества Ариас по-прежнему, даже спустя много лет, оставались выскочками, безродными, и где-то я даже понимала своих родителей, стремившихся возвыситься за счёт Грейстоков.

Но я отказывалась понимать Кристофера, согласившегося жениться на деньгах.

Я поднялась, взглядом велев Энни, в тот момент переступившей порог гостиной, тащить рогалики обратно.

— Что ж, ваша светлость, вам остаётся только посочувствовать. Вместо девушки с безукоризненными манерами, с которой будет не стыдно показаться в свете, у вас в невестках совершенно невоспитанная особа. С новой кровью. А так как у магов не бывает разводов… — Я издевательски хмыкнула. — И да, впредь прошу обращаться ко мне «леди Грейсток», раз уж мы с вами носим одну фамилию.

Вот теперь её уже точно перекосило. Оставалось надеяться, что надолго. В идеале — навсегда. Делайле очень шло это выражение лица. С ним она была настоящей, истинной Делайлой.

Своими планами по поводу развода я с ней делиться, разумеется, не стала.

Пусть пострадает гадина.

— Жаль, что вы так и не удосужились ответить на мои вопросы, Лорейн. — Её светлость тоже поднялась, недовольно поджав тонкие губы.

— Заглядывайте вечером. Когда муж будет дома. Он ответит на все ваши вопросы, — мстительно пообещала я.

Заметила, как у герцогини дёрнулся правый глаз, и посоветовала ей не принимать всё близко к сердцу, ведь это плохо сказывается на её внешности.

Стоя на ступенях крыльца и провожая экипаж стервы взглядом, я ругалась. Пусть и в мыслях, зато со вкусом, придумывая всё новые и новые словосочетания с именем Кристофера.

Из-за приданого, значит, хотел жениться? Денег захотелось? А как необходимость в них отпала, ушли и чувства к невесте.

А ведь как самозабвенно в любви признавался… Мерзавец! Как хотел меня, как желал… Подлец и гад!

Жить он у меня собрался? В своё удовольствие и припеваючи? Решил поиграть в семейную жизнь?

Что ж, я тоже люблю, а главное, умею играть.

Посмотрим, Грейсток, как ты запоёшь у меня через пару недель!

— Мне действительно жаль, что всё так вышло. Ты этого не заслужила.

Он готовился к разговору с Эдель всё утро, проговаривал про себя фразу за фразой: извинялся, сожалел, объяснял всё случившееся. А пробившись к ней, несмотря на протесты пожилого барона и угрозы прострелить ему голову, забыл всё, что собирался сказать.

«Мне действительно жаль», — единственные слова, прозвучавшие в гостиной за минувшие полчаса.

Эдель на него не смотрела. Стояла, отвернувшись к окну, устремив потухший взгляд на сад, или, быть может, на белокаменную беседку, проглядывавшую сквозь листву деревьев. Она обожала проводить в ней время. Особенно вечером.