Я стояла перед гардеробом в одном лифчике и трусиках, пытаясь решить, что надеть. Мартовский воздух в Чикаго был прохладным, но вполне терпимым.

– Эй, натягивай свои сексуальные штанцы и кожаную куртку, – раздался из открытой двери голос Гектора.

Я была так погружена в свои мысли, что даже не услышала, как он открыл дверь. Гектор вошел и уселся на кровать. Я схватила пару черных зауженных джинсов. Мой стилист встал, вытащил тонкий зеленый свитер и потрясную кожаную куртку цвета темного шоколада. Я принялась молча надевать то, что он для меня выбрал. Когда Гектору хотелось поговорить, он делал это с глазу на глаз и, как правило, вторгался в личное пространство собеседника. Я застегнула джинсы, приняла у него из рук свитер и натянула через голову.

– Я знаю, что он любит меня, – объявил Гектор, заглядывая в шкаф и вытаскивая оттуда пару высоких сапог с убийственными кожаными ремешками, перекрещивающимися до колен.

Кожа была мягкой, как масло, и стоила эта пара, скорей всего, больше, чем машина, которую я купила для своей сестры Мэдди. Вместо ответа я молча села на кровать. Гектор опустился передо мной на колени, поднял мою ногу и помог вставить ее в сапог.

– Просто он очень не хочет разочаровывать свою мать. А до этого я считал, что он боится сказать своему отцу. Джозеф Фазано был стопроцентным мужчиной. Истинным итальянцем, ревнителем старых традиций. Когда в прошлом году он умер, я понадеялся, что может… может быть, Тони им расскажет. Мона любит меня. Обращается со мной, как с собственным сыном.

Он поднял голову, и я увидела слезы в его нежных карих глазах.

Наклонившись, я прижала ладони к его щекам.

– Так и есть.

– Так что я подумал… – он покачал головой. – У меня были слишком большие ожидания. А теперь я вообще растерялся. С тобой, со всеми этими разговорами о женитьбе и детях, я захотел большего. Понимаешь? Той жизни, которой мы могли бы жить все эти годы.

По моей собственной щеке скользнула слеза. Гектор смахнул ее большим пальцем.

– Ох, милая моя Миа, ты во всем этом не виновата.

– В самом деле? Но я ведь здесь.

– Да, потому, что мы привезли тебя сюда, – нахмурился он.

– Ах да, и в самом деле. Ты прав. Я совершенно в этом не виновата, – ухмыльнулась я, и Гектор негромко рассмеялся.

Лед был сломан.

– Идем, мы с Тони решили пригласить тебя на свидание. Нам надо кое-что тебе показать.

Гектор сунул руку в шкаф и вытащил оттуда ярко-зеленый шарф. Настолько яркий, что я никогда не надела бы его по собственной воле.

– К чему вся эта зелень?

Гектор выпучил глаза и громко ахнул.

– Миа, но сегодня же День святого Патрика. Весь город закатывает грандиозную вечеринку в честь святого Пэдди, и мы тоже! Это наш любимый праздник. Никакой печали, никаких тревог – сегодня только веселье, дружба и любовь. Ты как, в деле?

Потрясающее чувство облегчения наполнило мою грудь, легкие и сердце.

– Еще как в деле!

– Тогда вперед, señorita!

* * *

Когда мы выходили из машины, порыв ветра отбросил волосы мне за спину.

– Святой карась, ну и ветрюга! – выдала я двум парням, подхватившим меня под руки.

– Вот почему Чикаго называется Ветреным городом. Не волнуйся: пройдет полчаса и погода изменится.

Я подняла глаза на Тони и смерила его своим лучшим взглядом в стиле «не-парь-мне-мозги».

– Серьезно, это природный феномен. Я прожил здесь всю жизнь. И не помню ни одного дня, чтобы погода не менялась.

– Тебе стоит переехать в Калифорнию. Там погода каждый день идеальная, – ухмыльнулась я, и он покачал головой.

– Эй, я вижу местечко там у перил.

Гектор указал на островок травы вдалеке, огражденный металлическими перилами. У перил выстроилась целая толпа зрителей. Все они смотрели на широкий водный поток.

Мы двинулись туда и остановились у поручня.

– Где это мы? – спросила я, глядя на волны.

Вода была неспокойной и сердито плескалась о бетонированные берега внизу. Мы стояли по меньшей мере в трех метрах от реки или около того, но все равно, чем ближе к воде, тем сильнее чувствовалась разница температур.

– Река Чикаго, – объявил Тони, гордо выпятив грудь.

Я взглянула на Гектора, и он закатил глаза.

– Не смотри на меня. Это фишка Тони. Я родом из Сан-Диего.

Он обвел свою фигуру рукой в перчатке.

Я пихнула его в плечо.

– Эй, я не знала, что ты из Калифорнии.

Склонив голову к плечу, Гектор взглянул на реку.

– Ага, я уехал учиться в колледж, встретил Гектора в Колумбийском университете, а после окончания переехал сюда с ним.

– Колумбийский? Ого.

Я знала, что эти парни умны, но понятия не имела, что они достаточно умны для Лиги плюща. Что касается меня, то я так и не окончила колледж. С другой стороны, сейчас я зарабатывала сто тысяч в месяц. Не так уж и плохо для бывшей официантки из казино в Вегасе.

Тони встал между нами и обнял нас обоих за плечи.

– Это произойдет прямо сейчас. Миа, смотри на лодку!

Его голос звенел от возбуждения. За всю эту неделю я не видела Тони таким счастливым. У него была прекрасная улыбка, и я очень по ней соскучилась. Сильные руки крепко сжимали нас обоих. Вдруг ни с того ни с сего Тони оглянулся через плечо, внимательно осмотрелся и со словами: «Какого черта!» – повернулся и быстро поцеловал меня в губы, как брат мог бы поцеловать сестру. Затем он развернулся к Гектору и впился в его губы страстным и отнюдь не братским поцелуем. Это продолжалось долго. Так долго, что даже я покраснела.

Глаза Гектора стали размером с гляделки котят.

– Счастливого Дня святого Патрика, Papi, – сказал Тони и снова легонько поцеловал его в губы.

Гектор ответил на это изумленной, восторженной и любящей улыбкой.

Радость. Чистая радость – Гектора, моя и Тони – воцарилась в нашей маленькой группке, когда моторная лодка промчалась по реке Чикаго, разбрызгивая по воде зеленую краску.

– Какого хрена он загрязняет воду этой мерзостью? – ткнула я пальцем в лодку, придя в ужас от разворачивающегося перед нами действа.

Тони мотнул головой.

– Они красят реку в зеленый! – объявил он, чуть не выпрыгивая из собственных туфель. – Это традиция, а краска не ядовита.

Сощурившись, я ждала, что он скажет дальше.

– Реку Чикаго красят в зеленый в честь Дня святого Патрика, и это часть более чем пятидесятилетней традиции. Пройдет несколько дней, прежде чем краска рассеется. Они используют растительный краситель, который не загрязняет воду и не отравляет рыбу. Это даже спонсирует местный союз водопроводчиков.