Садясь в машину, Винс ищет глазами Гребби, но тот уже в своем красном пикапе. Медленно отъезжает. Значит, все. Винс сидит рядом с Леном на большом виниловом сиденье. Рей у Винса за спиной в темноте. Дверцы захлопываются. Ленни заводит мотор и дышит на руки.

— Холодрыга чертова.

Они сидят в темноте.

— Послушай, Лен. Что бы там ни…

— Я же сказал. Просто поговорим. Только не впадай опять в свою паранойю, Винс.

— Ладно. — Винс озирается вокруг. Они стоят на неосвещенной улице, метрах в сорока от «Берлоги», вдали от других машин. Даже если он сумеет открыть дверцу, пробежит от силы метра три, прежде чем…

Лен оборачивается назад.

— Видишь, Рей, я же тебе говорил, что Винс будет спокоен. Спокоен, как удав.

Рей не отвечает.

Винс смотрит прямо перед собой.

— Спокоен, как танк.

Винс и Рей молчат.

— Спокоен, как…

— Да в чем дело? — Винс оборачивается и встречается взглядом с Реем.

Лен надевает очки и смотрит поверх них. Его баки сходятся к подбородку.

— Хорошо, Винс. Дело в следующем. Ты выходишь из игры.

Винс поворачивается к Лену.

— Выхожу?

— Вот именно. Я знаю, ты прячешь от меня бабки. И платишь мне меньше половины того, что я заслуживаю. А на мне весь риск. Магазинчик-то мой.

— Так попроси прибавку, — отзывается Винс. — Я дам.

— Нет, теперь уже поздно. Ты выходишь. И выйти ты можешь двумя способами. Первый способ — мой: ты платишь мне все, что должен за последние десять месяцев. Думаю, пятнадцать тысяч. Знакомишь меня с почтальоном, отдаешь все кредитки, которые у тебя сейчас есть, и ты свободен. Можешь идти на все четыре стороны. Хоть из города уезжай.

Это тоже стандартная фраза. Уезжай из города. И вот что забавно: тебе хочется поверить. Да, я плачу, сдаю им почтальона и уезжаю из города. Они меня отпустят. Но ты же знаешь, как бывает на самом деле. Ты же не ребенок.

— Какого почтальона? — дрогнувшим голосом спрашивает Винс. — Какие деньги?

Ленни трет переносицу.

— Черт побери, Винс! Теперь ты еще и оскорбляешь мои мозги. Я же знаю, что ты денежки припрятал. Знаю, мать твою! Мы столько зашибаем, тебе ни в какую столько не потратить. Ну давай, колись. Я же сказал, есть два варианта. И вариант Рея тебя не обрадует. Уж поверь…

Винс ловит взгляд Рея в зеркале заднего вида и понимает, что тот тоже не слушает Лена. Его глаза говорят, что Ленни тут ни при чем. Это дело касается их двоих. И тут Винс замечает, что неподалеку едет машина. Он смотрит мимо Лена: пикап с погашенными фарами ползет по поперечной улице, со стороны водителя. В трех метрах от них машина останавливается, открывается дверца, высоко закрепленные фары включаются, и яркий свет бьет в глаза. Включается радио («Я верю в чудеса! С тех пор, как ты пришел, мой ненаглядный!»). Все трое подскакивают, инстинктивно прикрывая глаза.

— Какого… — начинает Лен.

— Так, Лен… — подает голос Рей с заднего сиденья.

В окно со стороны Рея стучат, негромко, отрывисто, металлом по стеклу. Пока они привыкали к яркому свету фар, Аарон Гребби вылез из пикапа и обежал машину. Он стоит у дверцы, раскрасневшийся, покрытый капельками пота, и держит длинную винтовку калибра.22, дуло наставлено точно между бровями Рея.

— Полегче, шеф, — говорит Рей. — Полегче.

Винс слышит глухой удар — что-то упало на пол машины позади него. Рей поднимает руки, чтобы показать, что они пусты.

— Все нормально, — продолжает Рей. — Хорош трястись, а то еще пальнешь. — Потом Винсу. — Твой приятель в курсе, как этой штукой пользоваться?

— Похоже на то. — Винс открывает дверцу и выходит. Он удивляется тому, как приятно воздух холодит его шею. Он пьет этот воздух. Гребби не сводит глаз с прицела. Ноги на ширине плеч, будто его учили стрелять в армии. Руки твердые.

Он вытирает пот со лба, не отрывая взгляда от Рея на заднем сиденье, освещенного ярким светом фар пикапа.

— Открой окно, — приказывает Гребби Лену. Все четыре стекла опускаются. — Теперь выключи мотор. — Мотор затихает. — Брось мне ключи.

Лен бросает ключи в открытое окно, и они ударяются о землю у ног Гребби. Винс смотрит на заднее сиденье: черные глаза Рея неотрывно следят за Гребби. Он ждет, что Гребби наклонится за ключами. Но он не наклоняется. Его подбородок остается над прикладом винтовки.

— Винс, — зовет Гребби. Но тот уже подбирает ключи Лена и бросает их в сторону пустыря. Ключи звякают в траве.

Гребби взмахивает винтовкой.

— Высуньте руки из окна. Оба. Насколько возможно.

Они подчиняются и высовывают руки по локоть. Гребби дышит глубоко и резко.

— Отлично. Вот так и держите. — Он косится на Винса и начинает медленно двигаться к своей машине, держа винтовку перед собой. — Пошли отсюда, пока я штаны не обмочил.

На то, чтобы уговорить Гребби не обращаться в полицию, у Винса уходит всего одна минута. («Ты правда хочешь переться туда и объяснять, почему околачивался с картежниками и проститутками в три часа ночи? И почему навел пушку на того, кто заявит, что был не вооружен? Тебе оно надо за пять дней до выборов?») Когда Гребби наконец соглашается, Винс откидывается на спинку сиденья и трет виски, пытаясь понять, что делать дальше.

— Мне ведь лучше не знать, чем ты зарабатываешь на жизнь, правда, Винс?

— Я пеку пончики, — отвечает Винс.

Гребби едет по переулку, потирая челюсть.

— Знаешь, что в этом самое странное?

— Что? — спрашивает Винс.

— То, как сильно мне хотелось пристрелить того парня. — Он бросает взгляд на Винса. — Он кто?

— Понятия не имею, — признается Винс. — Знаю только, что он не местный.

— Похоже, он был настроен серьезно…

Винс оборачивается и смотрит на винтовку, что лежит на заднем сиденье. В чехол набиты теннисные мячи, чтобы она не гремела.

— А ты, значит, охотник?

— Не совсем. Пару раз ходил на уток.

— А ты бы смог?

Гребби оглядывается на дорогу.

— Если бы ты меня раньше спросил, я бы ответил «нет». Но теперь… да, смог бы. Мне хотелось этого.

— Во Вьетнаме? Ты там когда-нибудь…

— Это другое. Вглядываешься в заросли, следишь за холмом, замечаешь струйку дыма. Не обязательно видеть человека, стреляешь, просто заметив движение. Я только один раз был в бою. Это хаос со всех сторон: позади, впереди. Трассирующие летят. Все в дыму. Там стреляешь не в кого-то конкретного. Просто вносишь свою лепту… просто плюешь в общий ливень. Люди падают. Но кажется, это не потому, что кто-то выстрелил. Там все вместе, будто от одного дождя прячутся. — Он качает головой, прогоняя воспоминания. — Ну, а ты? Когда-нибудь…