и США. По итогам ХХ века эти страны своей цели добились — они обрели военное, экономическое и политическое влияние, сомасштабное США, а Китай даже обладает реальным суверенитетом, что позволяет ему быть своеобразным экономическим партнёром-соперником США. Эти страны «последней волны» европеизации в наименьшей степени находятся под идеологическим контролем глобальной имперской политики США. Собственные цивилизационные претензии есть только у США, их главной колонии, Западной Европы, России и Китая. Однако у Китая для таких претензий есть собственные исторические основания, либеральная программа Запада исчерпана, а ойкуменическая православная — нет. Путь уклонения западноевропейских стран от ядра европейского проекта таков: варварство — национализм — колониализм — нацизм. Путь же России — это создание ойкумены континентального масштаба, превосходящего византийский.

Русское государство и его враги

Российское имперское государство, основанное Иваном III, окончательно оформилось в качестве современного европейского государства уже при Иване Грозном. Слияние Московии, Казанского, Астраханского и Сибирского ханств можно рассматривать как учреждение современной России, сочетающей православную и мусульманскую конфессии (а значит — и другие[17]) в единой ойкумене. Примерно с этого же времени Западом ведётся борьба на уничтожение нас как государства, как цивилизации. Мы осуществляем магистральный, основной проект европейской цивилизации — создаём подлинную континентальную империю. После СССР она стала ещё и народной. Попытками расчленения и колонизации русского пространства последние 300 лет управляют Британия и её преемник — США. Непосредственных исполнителей всегда хватало. У стран Запада мы всегда вызывали ненависть, выливавшуюся в агрессию. Нам всегда приходилось обороняться — от поляков, шведов, французов, англичан, немцев. И каждый народ-захватчик демонстрировал нам различные стороны варварства.

Мы, в отличие от Запада, не ставили целью завоевать Новый свет или мир вообще. Мы не уничтожали другие народы. Мы не колонизировали присоединённые территории, а делали их равноправной и полноценной частью страны. Такой стала европейская цивилизация в нашем восточно-римском, византийском изводе. Тысячелетняя ненависть Запада к Византии теперь обращена на нас. При этом мы отвечаем за куда большую и более богатую[18] часть континента.

Мы тысячу лет находимся в обороне, не в нападении. Континентальная оборона — наша государственная стратегия. При отсутствии естественных оборонительных рубежей (таких как горы и моря) защитить нас может только очень большое пространство. Поэтому русская метафизика, принцип существования русского государства и русской власти — это общее имперское государство, способ совместного исторического действия для всех народов России, основанный на развитии, заселении и освоении её территорий. Россия за время своего существования построила исторически реальный, а не утопический межэтнический и межконфессиональный мир. Возможным это стало не за счёт правовой и политической техники (тем более — городского типа), а прежде всего за счёт действительного цивилизационного лидерства русских, за счёт партнёрства народов в исторической деятельности. Поэтому мы не ограничиваем себя рамками национального государства образца никакого века, которые активно навязывают нам как «современные» механизмы демократии «для нас». Такой русский национализм заведомо разрушителен для нашего способа исторического существования. Своё варварство, междоусобицы, мы преодолели в период монгольского нашествия. Монголы «отучили» нас воевать племя на племя, считать предательство верхом политического искусства. А православие, его святые научили быть единым сверх-народом. Русские на деле усвоили апостольский принцип — отныне, с приходом Христа, нет больше «ни эллина, ни иудея».

Национальные государства Западной Европы выступали в качестве прямых военных врагов Российской империи. Таким же врагом была и Османская империя — с XVI по XX век. Польша (XVII век), Швеция (XVIII век), Франция (XIX век), Германия (XX век) покушались на Россию в целом и в результате проиграли начатые ими континентальные военные кампании, определившие в результате западноевропейские границы Русской империи. Все эти кампании ставили целью ликвидацию России.

Великобритания воевала с нами непосредственно только два раза: в Крымскую войну 1856 года и в интервенцию 1918 года, и оба раза в составе сил «коалиции». Однако, будучи долговременным геополитическим противником всех стран на континенте, воюя против Испании, Франции, позже Германии, Британия стала с неизбежностью основным геополитическим врагом России как хозяина большей и основной части континента, способного взять его под полный контроль.

Кроме того, Британия всегда рассматривала Россию в качестве главного своего препятствия на пути колонизации Азии. Политика Британии, которая из разных стратегических, управленческих соображений чаще становилась тактическим и формальным союзником России (и успешно маскировала этим свою враждебность), всегда была направлена на создание военных конфликтов для нас. При этом Британия управляла непосредственными военными противниками России, обеспечивала для них благоприятные условия, старалась не допустить создания континентальных союзов России (с Францией или Германией). Британия боролась с Россией с помощью Турции, Персии, Японии и, в конце концов, с помощью гитлеровской Германии. Став суррогатной колониальной империей, лидером в борьбе за мировое господство с другими колониальными империями, Британия не могла смириться с существованием подлинной империи-ойкумены континентальных размеров, при этом недоступной для завоевания «через море». США не могут смириться с этим и сегодня.

Геополитические цели Британии лежали внутри цивилизационных. Британия раньше других западноевропейских стран (почти на 150 лет раньше Франции) прошла через буржуазную революцию, крушение христианского государства и замену его техническим (см. с. 94–95), направила экспансию буржуазии вовне страны, решив тем самым проблему отношения общества и государства. Алчность и жажда власти, присущие английскому обществу (территории британских островов завоёвывались разными силами минимум пять раз — отсюда «многослойная» структура общества и правящего класса, где каждый знает своего господина), были направлены британским техническим государством на другие территории. Сумев после революции быстро восстановить государственное управление и государственную власть, Британия приобрела огромные колонии, которые, отделяясь, принимали у неё цивилизационную эстафету. США, Канада, Австралия, Новая Зеландия вместе с самой Британией — сегодня это так называемый «British people», как говорят сами англичане, коллективная цивилизационная сила, несмотря на множественность составляющих её государств. Её лидер — США — по-прежнему ищут, кого грабить.

Возникновение США фактически стало результатом экспорта буржуазной революции. Великая французская революция, которой сами французы так гордятся[19], есть всего лишь перенесение на французскую почву английских буржуазных политических идей, а сами французские просветители во многом вторичны по отношению к английским буржуазным философам, идеологам, политическим проектировщикам. По своей роли в революции Наполеон — подобие Кромвеля. Россия стала следующей целью британского революционного экспорта — после Франции и через Францию.

Англия выработала собственную философию, оппозиционную магистральной линии развития европейского идеализма, идущей от Древней Греции через христианский монотеизм к немецкой классике. Британские эмпиризм и агностицизм стали основой государственной демократической идеологии — краеугольного камня Американской революции и конституции. Так, Джона Локка можно считать одним из проектировщиков государства США, в