Номер второй — англосаксонского вида мужчина около пятидесяти лет. Тусклый до полной блеклости, и наоборот. Зубы, правда, ровные и белые, как снега в горах.

— Дуэйн Роджерс, мы о нем уже говорили. Немалый чин там, у себя, в самое ближайшее время должен пойти на повышение.

— Если дойдет, — хмыкнул Большаков.

— Номер третий — полковник тамошней военной разведки. И хрен бы с ним. И наконец, твой старый знакомый. Не ошибаюсь?

— Он самый, — кивнул подполковник. — Однако как товарищ поднялся. В конце семидесятых был на последних ролях в войсковой разведке — и вот уже на переговоры ездит.

— Искренне за него рад. — Генерал вернул фотографии и папку на место. — Давай-ка продолжим.

После тех переговоров всем их участникам грамотно сели на хвост специально обученные люди. И не напрасно. Выяснилось, что в Афганистан в самое ближайшее время собирается выехать целая компания: моджахед, американец и китаец. Нелегально, конечно же.

— Информация достоверная. — Генерал разложил на столе карту.

— Откуда?

— Тебе об этом знать не положено, — отрезал начальник. — Как, впрочем, и мне.

Гостей было решено перехватить скромно, без лишней трескотни и шумихи. Не мы это, дескать, а местный героический ХАД. Или цирандой. Но тут… В общем, кто-то в конторе то ли прогнуться решил, то ли просто где-то что-то не то брякнул. В общем, информация о готовящейся операции ушла наверх до ее начала. Вычислить сигнальщика-горниста, дабы дружно напихать тому в гузку ввиду задействованности сразу нескольких управлений конторы, к сожалению, не представилось возможным. Поэтому трудиться дальше продолжили, чутко прислушиваясь к рекомендациям старших товарищей и им же регулярно докладывая о каждом сделанном шаге.

— Почему именно я? — поднял гудящую голову от карты Большаков. — Можно подумать, никто из наших…

— За нас подумали, — генерал ткнул пальцем в потолок, — и потребовали, чтобы операцию на месте проводил лучший. То есть ты, тот самый Большаков.

— Но я же никогда не работал по караванам!

— А колонны громил?

— Было дело, только…

— Никаких тебе «только»! Делу придан статус политического. А это значит…

— Да знаю я, что это значит, — загрустил подполковник. — Наслышан.

За год до описываемых событий на него было подписано и направлено наверх представление на Героя. Ушло, как группа на задание, и не вернулось, либо затерялось где-то по дороге, либо награда все-таки нашла героя, но кого-то другого. Час назад ему открытым текстом сообщили, что в случае успеха следующее представление не уйдет, а улетит синей птицей и очень скоро вернется с золотой звездочкой в клювике.

А еще очередное звание досрочно, новая должность, отдельный кабинет с положенным по чину полужестким полукреслом. Все, короче, о чем в ночи мечтается.

О последствиях в случае срыва операции намекнули мимикой и жестом, но достаточно красноречиво.

— Как оцениваешь шансы на успех?

— Как микроскопические, — честно признал подполковник. — Или вообще никакие.

К этим самым последствиям следовало готовиться уже сейчас. Дело в том, что, согласно гениальному плану высокого руководства, двоих из этой троицы хорошо было бы взять живыми. То есть штатника и китайца. Пузатый Пир-Мухамед, сами понимаете, в живом виде никому не был нужен. «Хорошо бы» в данном случае можно было смело трактовать как приказ.

Как это сделать? Элементарно: «стрелять только по конечностям» — подсказал решение тот самый шибко умный, начитанный генерал с вышестоящего паркета.

— Боюсь, ты прав, — посочувствовал генерал. — Ладно, если что, дальше Африки не пошлют, меньше группы не дадут. Огребешь свой строгий выговор и вернешься к своим людоедам. — Было видно, что он и сам не особо верил в то, что говорил.

— Хорошо бы, — мечтательно проговорил Большаков. — А скажи-ка мне…

— Сейчас спросишь, откуда там, — опять ткнул пальцем вверх, — скопилось столько дурачья?

— Заметь, не я это сказал.

— Что-то в горле пересохло. — Генерал поднял трубку внутреннего телефона и затребовал два чая. С лимоном, как положено, и баранками. — Троих из тех, кто нас сегодня…, — высказался грубо, но в целом верно, — я знаю лично, под одним когда-то служил. Умнейшие, не поверишь, мужики.

— ???

— Другой уровень, — пояснил генерал. — Другие игры, совсем другие ставки. Другие последствия в случае удачи или провала.

— Круто, — восхитился Николай. — И ты, значит, тоже?

— Стараюсь, но пока не очень получается, — пожаловался начальник. — Знаешь же, как я получил лампасы.

— Знаю.

— А ежели так, — отхлебнул чайку, — то хватит ныть, давай работать.

* * *

Солнечный московский день за окном сменился поздним темным вечером. Тоже, кстати, московским.

— Тут тебе полномочий надавали. — Генерал достал из стола книжицу в огненно-красном переплете и протянул Большакову.

Тот глянул и только головой покачал.

— Не вздумай только кому-нибудь это предъявлять.

— Не маленький.

— И тамошний спецназ в помощь не бери.

— Почему?

— Думаешь, только мы за ними шпионим? Спецуру духи отслеживают старательно. Поэтому возьми взвод обычной войсковой разведки. Там тоже ребята толковые.

Помолчали. А что тут говорить?

— Ну, вот и все, Коля, — произнес наконец друг и бывший командир. — Возвращайся с победой. Да, — извлек из сейфа конверт, — здесь фотографии фигурантов. Покажешь своим.

— Понял.

— И не забудь их уничтожить до начала операции.

Любое мероприятие подобного рода может пройти так, а может и совсем иначе. Вполне может случиться, что караван останется целехоньким, а те, кто собирался с ним разобраться, — совсем даже наоборот. И обнаруженные те самые фото могут вызвать ненужные вопросы. А потом у кого-то начнутся проблемы.

— Ясно, — кивнул подполковник. — На случай, если лодка перевернется.

— Это что было? — удивился начальник.

— Это из Джерома, — пояснил шибко грамотный подчиненный. — А кстати, спецназ я все-таки задействую. Обязательно.

Блокированный на горной дороге караван выглядел как-то не слишком серьезно: полтора десятка ишаков и старый, как этот мир, передвигавшийся со скоростью вьючного транспорта автобус. Оглашавший окрестности звуками орудийной пальбы из прохудившегося глушителя и облагораживающий атмосферу клубами вонючего черного дыма. Охраняла эту прелесть пара старцев с помнящими Англо-бурскую войну винтовками и такое же количество зеленого молодняка с китайскими «калашами». Словом, те, кого, если что, не очень-то и жалко.