Большую часть этого разнообразия вернуть к жизни очень сложно. В некоторых случаях нам достаточно просто знать об их прежнем существовании. Начнем с того, что совсем немного сохранилось свидетельств о жизни разума. О ней можно судить разве что по учреждениям, которые удается восстановить, символам в искусстве и идеям, воплощенным в литературе. В них заключаются поводы для предположений, которые служат надежными координатами, позволяющими нам составить представление о мире, даже не зная о существовании таких координат (история часто преподносит нам примеры того, чего люди о себе вообще не знали). Многие из таких идей представляются утраченными безвозвратно, и даже когда нам вроде бы удается уловить очертания того, что определяло мир людей, живших при старинных цивилизациях, требуется постоянно напрягать воображение, иначе не избежать соблазна впасть в анахронизм, повсюду поджидающий нас. Даже овладевший грамотой человек мало что обнаруживает в умах существ, насколько похожих на нас, настолько же и отличных.

Именно в Западной Азии и Восточном Средиземноморье стимулирующее взаимное влияние различных культур становится очевидным в первую очередь, и не вызывает сомнения вероятность появления именно здесь самых ранних цивилизаций. В неразберихе расовых переселений, произошедших на протяжении 3–4 тысяч лет, случалось то обогащение, то обнищание этой области, где предстояло начаться истории человечества. В Плодородном полумесяце человечеству и его культуре предстояли великие суровые испытания на протяжении практически всех исторических периодов, ведь в этой зоне существовало не только осевшее население. Через него перекатывались волны переселенцев, несших с собой разнообразные идеи. В конечном счете здесь происходил щедрый обмен институтами, языками и верованиями, из которого даже сегодня происходит львиная доля человеческой мысли и обычаев.

Что положило начало этому процессу, не находит однозначного объяснения, но основополагающее предположение заключается в том, что первопричиной послужила перенаселенность на территориях, откуда пришли незваные гости. Перенаселенность применительно к миру, суммарная численность населения которого в XL веке до н. э. оценивается всего лишь в 80–90 миллионов человек (что сравнимо с современным населением Германии), может показаться понятием парадоксальным. За следующие 4 тысячи лет эта численность выросла приблизительно в полтора раза – до 130 миллионов человек; получается так, что ежегодный прирост населения тогда практически ничего не составлял по сравнению с приростом населения, считающимся в наши дни естественным. Такая статистика народонаселения служит показателем относительной неторопливости, с которой наши древние предки наращивали свой потенциал, а также того, насколько значительно новые возможности цивилизации поспособствовали в деле дальнейшего приумножения численности человечества и его процветании в сопоставлении с доисторическими временами.

Такой рост, однако, по более поздним стандартам выглядел все еще слабым, потому что опорой ему служил весьма ненадежный запас ресурсов, и именно их ненадежностью обосновываются утверждения об избыточности населения древнего мира. Засуха или истощение водных ресурсов могли внезапно и в значительной степени лишить территорию объемов присущей ей кормовой базы, и это было характерным явлением за тысячи лет до того, как продовольствие стали без особого труда завозить из других районов. В результате сразу же наступал голод, но по большому счету следует учитывать другие факторы, имевшие более существенные последствия. Главными движущими силами на заре истории служили возникавшие потрясения; детерминантом до сих пор выступают климатические изменения, хотя в настоящее время их действие более локализовано и проявляется весьма специфически. Засухи, катастрофические бури, даже несколько десятилетий незначительного понижения или повышения температуры могли привести народы в движение и тем самым принести цивилизацию через соединение народов – носителей различных традиций. В столкновении и сотрудничестве они перенимали друг у друга что-то новое и таким образом обогащали общий потенциал их сообществ.

Народы, выступавшие главными действующими лицами на заре истории в этом регионе, принадлежали к светлокожей ветви рода человеческого (иногда по непонятной причине их причисляли к кавказцам), которая появилась в Европе. Они относятся к одной из трех основных территориальных групп особей человека разумного (остальные принадлежат к африканской и азиатской группам). Вместе с тем предпринимались попытки классифицировать народы на основе их языковых различий. Все народы, обитавшие в Плодородном полумесяце ранних цивилизованных времен, по филологическому признаку причислили к группам родственных языков: получилось так, что «хамитская» семья развилась на африканском севере и северо-востоке Сахары; носители «семитского» языка – на Аравийском полуострове; носители «индоевропейского» языка из южной России, к тому же в XL веке до н. э. распространились в Европе и Иране, а в Грузии обосновались настоящие «европейцы» (кавказцы). Такого рода классификация выглядит по большому счету условной, зато дает некоторое представление о dramatis personae (действующих лицах) на заре истории Плодородного полумесяца и его окрестностей. Все их исторические центры располагаются вокруг зоны, где раньше всего зарождаются земледелие и цивилизация. Богатство такой благоприятной для жизни области должно было привлекать народы с периферии.

Приблизительно к XL веку до н. э. свободной территории в Плодородном полумесяце практически не осталось, и нам пора предпринять попытку оценить следующие 3000 лет, на протяжении которых создавались предпосылки возникновения самых ранних цивилизаций. Вероятно, к тому времени сюда уже начали проникать семитские народы; их наплыв увеличивался до тех пор, пока к середине 3-го тысячелетия до н. э. (к тому времени цивилизации уже давно существовали) они ни прижились в Центральной Месопотамии на территории долины среднего течения рек Тигр и Евфрат. Взаимное влияние и вражда семитских племен с другими группами, которые смогли закрепиться на землях, замыкающих Месопотамию с северо-востока, считается одной из бесконечных тем, которой занимается целый ряд ученых, познавая древнюю историю этой области. К 2000 году до н. э. на сцену выходят народы, языки которых принадлежали к индоевропейской группе, причем выдвигаются они сразу с двух направлений. Представители одного из этих народов – хетты – вторглись в Анатолию из Европы, а с востока в то же самое время вошли предшественники иранцев.

Между 2000 и 1500 годами до н. э. ветви этих этнических групп ведут споры и смешиваются с семитскими и другими народами на территории самого полумесяца, в то время как политическую историю старого Египта по большей части определяют контакты хамитов и семитов. Такой сценарий, конечно, написан большими выдумщиками. Достоинство его заключается только в том, что с его помощью можно установить основную динамику и этапы хода истории в этой области в древние времена. Подробности этой истории все еще вызывают большие сомнения (как это потом и окажется), а по поводу того, что обеспечивало ее изменчивость, сказать можно совсем мало. Тем не менее, какими бы на самом деле ни были причины, былое переселение народов служило фоном, на котором появилась и достигла своего расцвета первая цивилизация.