— Олег Черкасский — хороший парень. Он не убийца и не маньяк, мы же с ним вместе малину в бабушкином саду собирали. И спустили с цепи соседскую собаку, потому что у нее был такой тоскливый взгляд… Просто поверьте мне, Катенька. Я ведь вас никогда не обманывал. Пока…

Конечно, он ей этого не сказал. Репутация у него по части друзей не очень. Один друг — убийца, второй — самоубийца. Может быть, зря барышня позволила ему вывезти себя на середину озера? Нет ли у нее в диссертации чего-нибудь про утопления?

Сейчас вот лодка перевернется, и поминай как звали. Тем более что ветер и волны усилились почти до штормовых.

Катя была уверена, что штормы — это удел морей и океанов. Но вдруг выяснилось, что они бывают и на озерах. А это озеро оказалось неожиданно большим. Катя, сколько ни вглядывалась, берега не видела. Ни огонечка, ни деревца.

И тут небо рассекла молния. После чего наступила гнетущая тишина. Потом долбанул гром и сразу же полил дождь. Настоящий ливень. Катя в минуту вымокла до нитки.

Алексей с трудом справлялся с лодкой. Ее безжалостно швыряло на волнах. Выходит, идея оказаться здесь, а не там была не так уж хороша. Даже опасна. Но кто ожидает шторм тихой июльской ночью в Подмосковье? Разве бывают кораблекрушения на озере? Или лодкокрушения? Но никто не ожидал и выстрела из револьвера…

В какой-то момент у него не осталось больше сил грести, а у нее бояться грома, молний и пучины. И он бросил весла, пересел к ней и обнял ее. Под проливным дождем и ледяным ветром она чувствовала тепло от его тела. И испытала упоение. «У бездны мрачной на краю…»

Пусть вокруг стихия. И земля, вернее, лодка уходит из-под ног. И неизвестно, выберутся ли они на берег. Она не хотела бы сейчас спать дома в тепле и уюте. Она хотела быть с ним. Под этой грозой, во время этого шторма. Сидеть рядом и касаться коленками. И иметь право прильнуть к нему. А остальное — не важно.

Лодку прибило к берегу. Причем именно к тому, куда они плыли. Гроза громыхала уже в отдалении, ветер начал стихать.

Алексей привел Катю на старую бабушкину дачу. Туда, где прошло его детство. В небольшой домик со скрипучей калиткой, печкой и кроватью с сеткой. Хорошо, что в поленнице остались дрова, а на кровати были постелены свежие простыни. Алексей решил не продавать этот участок, он иногда бывал здесь, когда ездил на рыбалку.

От печки скоро пошло тепло, а на кровати стало жарко. Катя сразу же сняла очки, потому что они запотели и стали совершенно бесполезны. Да она и не хотела ничего видеть. Только ощущать…

Он умел дарить женщинам незабываемые ощущения. Они обычно тоже не оставались в долгу. Все дело в технике, отточенной годами. Но сегодня все было иначе. Острее, глубже, проникновеннее. Потому что к ласкам примешивалась чужая смерть, собственное отчаяние, бешенство волн и ярость грозы. И совсем немного любви…

Катя всегда знала, что счастье есть. Хотя и заблудилось где-то, но есть. Иначе все теряет смысл. А Катя хотела смысла, хотела справедливости. Надо быть хорошей, честной и много работать. И тебе воздастся. Надо только верить и ждать.

Хотя Светик не ждала, а если и работала, то на публику. Обслуживать мужские интересы, чтобы рано или поздно мужчина учел твои. Катя так не умела.

Надя верила настолько, что без оглядки побежала замуж за первого, кто позвал. А позвал довольно примитивный тип. Но ей было восемнадцать, и они почти не разговаривали. Они целовались. Это потом начались ее бессменные вахты у плиты и стиральной машины, на огороде и в магазинах. А у него — работа на стройке, пиво с мужиками, ужин дома, во время которого супруг, пытаясь перекричать телевизор, обозначал сферу своих интересов: мастер — жлоб, сменщик — козел, бригадир — жлоб и козел одновременно.

Катя так не хотела. Уж лучше никого, чем такой. Ей нужен кто-то особенный. Хотя все вокруг твердили, что это фантазии. Вчера выяснилось, что нет. Вернее, уже сегодня.

Кровать с сеткой оказалась очень удобной. Катя проснулась около десяти утра, что для нее было поздно. Алексей успел пожарить на гриле только что пойманную рыбу, раздобыл на соседском огороде два пупырчатых огурца. В наличии имелся также чайник и банка кофе. Пир!

День был теплым, солнечным и будто умытым вчерашним ливнем. Катя вышла на террасу и улыбнулась. И этому дню, и своему повару.

Завтракали они на террасе. Но это была совсем другая терраса. Немного щербатая, немного косая, но очень милая.

Катя распустила волосы и не стала надевать очки. Они же не розовые. А ей хотелось видеть мир в некой дымке. «Самого главного глазами не увидишь, зорко только сердце». Катино сердце глядело во все глаза.

Алексей Горчаков тоже разглядывал гостью, которую вчера неожиданно даже для самого себя привел в этот дом. С тех пор как дачу забросили, гостей здесь не бывало. Когда Алексей изредка приезжал сюда, компанию ему составляли разве что мормышки.

Без очков, с разметавшимися по плечам волосами, Катя Чижова выглядела даже мило. Исчез привычный для нее зажим. Она больше не чувствовала себя лишней. Рядом с Алексеем ее переполняли совсем другие чувства.

Казалось, они знакомы сто лет. Даже не верилось, что несколько дней назад он даже не знал, как ее зовут. Впрочем, обычно Алексею Горчакову хватает для сближения одного вечера, пары бутылок шампанского и тройки комплиментов. Техника, отточенная годами…

Невероятная ночь, неожиданный завтрак, но все это оказалось лишь прологом.

— Надеюсь, сегодня ты свободна? У меня есть билеты на концерт, — объявил Горчаков. — Вокальный вечер. Одно из лучших сопрано мира.

— С удовольствием послушаю, — улыбнулась Катя.

— В Ла Скала изумительная акустика.

— Где?

— Концерт будет в Ла Скала. Я разве не сказал?

— Это, если не ошибаюсь, в Италии? — осторожно уточнила Катя.

— В Милане.

— И как же мы туда попадем? У меня даже загранпаспорта нет.

— Зато у меня есть частный самолет. Тебе не о чем беспокоиться…

* * * Между пребыванием на старой даче и в театре с изумительной акустикой Катя улучила минутку, чтобы позвонить маме.

— Ну наконец-то, я уже извелась вся! Как ты там? — У мамы был такой голос, словно Катя слетала на Луну.

Впрочем, что-то похожее и произошло.

— Все в порядке, мамочка.

— Тебе там хорошо? Это что-то вроде санатория, да? Для творческой интеллигенции?

— Да, мама, что-то вроде. Как у вас дела?

— Папа вчера ходил играть в домино с дядей Валерой. Пришел в приличном состоянии. Я даже порадовалась. А сегодня смотрю, у него пиджак порван. Здоровая такая дыра. И не по шву. Почти новый пиджак!

— Ну ты же у нас мастерица. Здесь подберешь, там вставишь. И будет не почти, а как новый…