Я заметил за собой, что я очень сильно надеялся на то, что Димус смог сказать матери что-то полезное тогда, в мою первую ночь в больнице. Она была почти того же возраста, что и он. Может быть, в его будущем она была уже мертва, и он носил на себе и это бремя тоже. В моих глазах потемнело, и я вдруг понял, что как минимум об одной вещи из будущего я не хотел знать. Достаточно знать, что он нашел те слова, которые я не смог, и сказал ей что-то, что сможет ей помочь.

Я взял из сарая свой велосипед и доехал до дома Элтона. Да, меня несколько шатало по дороге, и я пропускал каждый второй светофор, но, как ни странно, ехать на велосипеде было менее больно, чем ходить, и гораздо быстрее.

Элтон жил в двух милях от меня, с противоположной стороны Ричмонд-парка. Его квартира была примерно посередине той линии, которая соединяла облагороженное сердце Ричмонда, его особняки биржевых брокеров и богатые таунхаусы с бетонными джунглями Брикстона. Во время бунта прошлой осенью – второй волны бунтов за четыре года в этом районе – дым было видно из окна Элтона. Месяцем позже произошел еще один бунт к северу от реки в Тоттенхэме, там еще пытались насадить на кол голову полицейского. Я спросил Элтона, что он думает по этому поводу. Он лишь покачал головой:

– Ко мне это не относится. Это ямайцы, мужик. От Ямайки до Мадагаскара десять тысяч миль.

Я хотел было сказать, что основанием для беспорядков был цвет кожи, а не то, откуда именно эта кожа приплыла в Англию, но промолчал. Правда в том, что я ничего на самом деле не знал. Даже о том, через что прошли Элтон и его семья. И поэтому я заткнулся.

Когда я затормозил, Элтон сидел на улице и ел рис с чили из плошки. Он всегда старался есть под открытым небом, если не шел дождь. Холод при этом ему не мешал. Он прохаживался по узкой полосе жухлой травы между многоквартирным домом и низкой стеной, отделяющей двор от улицы. Летом другие дети выглядывали из окон и болтали с ним. Мне казалось странным, что Элтон так много времени посвящает тому, чтобы научиться драться, ведь из всех, кого я знал, ему это пригодится с наименьшей вероятностью. Он просто нравится людям.

Это были четырехэтажные дома, и если детишки окликали Элтона, он, чтобы поздороваться, карабкался вверх, как Человек-паук. У него были стальные пальцы, а высоты он не боялся вообще.

Он увидел меня, когда я привязывал цепью к воротному столбу мой велосипед, и подошел, нахмурившись:

– Долго он тут не простоит. Надо занести его внутрь.

– К тебе домой? Мама не будет против? – Мысль о том, что я втащу свой велосипед в их крохотный коридор и запачкаю грязью линолеум миссис Арно, меня пугала. Эта женщина яростно охраняла неприкосновенность своего дома, а также была бесконечно добра, и я испытывал ужас от того, что могу ее чем-то расстроить.

– Она будет гораздо больше против, если мне придется догонять того, кто его угонит. – Элтон кивнул в сторону их двери: – Не заперто.

Я занес велосипед внутрь и прислонил его к радиатору. В коридоре было тускло, все пространство вдоль стен было уставлено вещами. Это был уютный беспорядок, к которому я всегда стремился. Хотя матери точно не понравилось бы, если бы что-то подобное стояло вдоль ее пустых стен цвета магнолии. Я вдохнул воздух этого места. Здесь всегда что-то готовили, и здесь всегда вкусно пахло. В гостиной бубнил телевизор. Скорее всего, братья Элтона были там, может быть, все четверо теснились на диване и смотрели на «бетамаксе»[11] фильм о боевых искусствах.

Элтон не перестал хмуриться, когда я вернулся на улицу. Он мне предложил свою плошку.

– Острое? – спросил я.

– Немного перченое. – На его бровях виднелись капли пота, несмотря на январский мороз.

– Воздержусь, пожалуй, – улыбнулся я. Когда Элтон называл что-то «перченым», это означало, что у большинства людей язык обуглится от такой еды. В доме семьи Арно пахло вкусно, но класть что-либо в рот, не попробовав сначала, было чревато.

– Я тобой недоволен, – сказал Элтон.

– Мной? – Уж чего-чего, а этого я не ожидал от него услышать. – Что я натворил?

– Миа. – Элтон прищурился и съел еще одну ложку риса.

– Что?

Элтон сделал кольцо из большого и указательного пальцев и прислонил его к левому глазу.

До меня дошло, что он имел в виду синяк Миа, который все увидели на прошлой игре.

– Я? Ты же не думаешь…

– Я знаю, что ты не бил ее, дебил. – Он выскреб из плошки остатки еды.

– Но что тогда? Кто ее ударил? – Я хотел спросить в субботу, но подходящего момента не было.

– Джоном я тоже недоволен, – сказал Элтон.

– Джон этого не делал. – Я не мог поверить, что слышу это от него, но Элтон лишь отмахнулся:

– Вы оба заставляете ее якшаться с плохой компанией. С опасными людьми, Ник. Синяк – это ерунда полная. Эти пацаны могут глотку ни за что перерезать. Перейди им дорогу – и окажешься в списке пропавших без вести. Они завернут тебя в мешки для мусора и утопят в реке. Я не шучу.

– Но… – Я поднял ладони. – Я не понимаю.

– Есть хорошие места, где можно раздобыть травку, и есть плохие места. Люди, которых знает Миа, они слишком важные шишки. Умный покупатель купил бы чуть подороже у местного торчка, которому до авторитетов, как до Луны. Миа же имеет дело с Мешком и уже оказалась у него в долгу. – Элтон потряс головой, словно это было безумие высшего порядка. – Никому не говори это имя, никогда.

– Я… я не знал. – Я обдумал услышанное. Я никогда не слышал ни про какого Мешка.

– Ну, теперь ты знаешь, – кивнул Элтон. – Она хороший человек. Сделай доброе дело и скажи ей, что нашел другого дельца. Девчонка просто пытается произвести на тебя впечатление.

– На меня? – Я глухо засмеялся и снял шапку. – Серьезно?

Элтон пожал плечами:

– Я сказал, что она хорошая, а не что она умная.

– Я, хм… – Я подумал о том, что уже попросил у нее еще гашиша. – Мне, значит, нужен ее номер.

Элтон выудил маленькую черную книжку из заднего кармана джинсов.

– Телефонные аппараты на углу не работают. И ты дозвонишься только до ее безумной мамаши. Лучше сам к ней сходи. Она живет в комплексе «Миллер-блокс», третий корпус. – Он достал сильно сточенный карандаш и написал ее номер и адрес на клочке бумаги, который вырвал из своей записной книжки. – Иди мимо станции метро, налево, мимо «Красного Льва». Оттуда ты увидишь комплекс.

– Спасибо. – Я засунул записку в карман и подышал на руки, чтобы они согрелись.

– Я присмотрю за твоим великом. – Элтон посмотрел на дверь своего подъезда. – Лучше забери его сегодня вечером, или завтра я продам с него колеса. – Он умолк. – А, да, касательно твоего фокуса с дайсами. Мне надо понять к следующей игре, как ты это делаешь. Не могу допустить, чтобы ты выкидывал любое число, какое захочешь.