Снова наморщенный нос.

— Ладно, мистер Недовольный. А ты что предлагаешь?

— Персефона.

— Ого! — Кара округлила глаза. — Ты хочешь, чтобы твой ребенок всю жизнь страдал?

— Но ведь имена должны что-нибудь значить? Мое имя представляет фамильную историю. Твое — кара миа…

— Просто Кара, — поправила она его, хотя и почувствовала знакомую дрожь, пробежавшую по телу, когда он произнес это ласковое прозвище.

Он улыбнулся и повторил:

— Кара миа. Это кое-что для меня значит.

— Но Персефона-то почему? — девушка решила не поддаваться на его провокацию.

— Ты что, не знаешь миф? — И он рассказал ей легенду о Персефоне, которой судьбой было предназначено находиться между небом и подземным миром.

— Вот так и наш ребенок — будет между нами, как между небом и землей, — прокомментировала Кара.

— Нет, — ответил Майкл, — это я сейчас как между небом и землей, потому что ты держишь меня в подвешенном состоянии, не даешь ответа, согласия. Ну, выходи же за меня, кара миа.

О, если бы вместо всего этого он просто сказал, что любит меня, с досадой думала Кара. Мужчины все такие, или этот — исключение?

— Знаешь, я не выйду замуж только потому, что должна.

— Но я хочу, чтобы мы растили нашего ребенка вместе. Ты и я, И брак в таком случае — самый лучший выход.

Господи, ну пусть же он скажет заветные слова! — молила она. Ей нужно было это заверение в любви, потому что она сама любила его. Не было смысла это отрицать.

Но он так и не сказал этого.

— Мне надо подумать, — прошептала наконец Кара.

— Но у нас не так много времени думать. — Майкл погладил ее округлившийся животик. — И так много поставлено на карту.

— Так много, — эхом повторила она.

Да, на карту поставлено много: ее сердце.

— А давай сегодня поужинаем наедине? Только ты и я. Никаких серьезных разговоров. Считай, что мы только что познакомились. Идет?

— Хорошо, — согласилась она.

Когда же он наконец поймет, что их связывает не только ребенок, а кое-что еще? И это «кое-что» — любовь.

Я не выйду замуж только потому, что должна.

Слова Кары рвали сердце Майкла, пока он готовился к ужину.

Я не выйду замуж только потому, что должна.

Она не любит его. У нее в сердце нет того же чувства, какое он испытывает к ней.

Значит, замужество рисовалось ей тяжкой необходимостью, а не радостью. И не было чувств, только долг по отношению к отцу своего ребенка.

А он хотел только такой любви, которая связывала его родителей.

Которую нашла его сестра.

Возможно, рано еще требовать от Кары такого чувства как любовь.

Я не выйду замуж только потому, что должна.

Сегодня он пытался убедить ее, что у них есть нечто общее, чего они не могут игнорировать. И казалось, начало было неплохим.

Он собирался сделать все возможное, чтобы добиться своего.

Майкл нарезал оливки, пытаясь сконцентрироваться на приготовлении блюд. Обычно ему нравилось готовить, это успокаивало его нервы. Но сегодня процесс готовки явно не утешал его.

И почему так болит в области сердца?

Он взял помидор и начал шинковать его.

Майкл знал всеми фибрами души, что Кара принадлежит Эльязону, принадлежит так же, как и он сам. Она боролась против самой судьбы. Разве это не глупо? Разве это не горько?

В дверь постучали. Он вытер руки и прошел через гостиную, чтобы открыть. На пороге стояла Кара.

— Привет, — робко проговорила она.

Сердце Майкла невольно забилось, стоило только ему увидеть ее. Ему показалось, что воздух наконец наполнил легкие и дышать стало гораздо легче.

На ней были брюки цвета хаки и зеленая футболка, которая отлично подходила к ее глазам.

— Привет, — Майкл распахнул дверь шире и пригласил девушку пройти. — Рад, что ты все же пришла.

— До сих пор в этом крыле замка я не бывала.

— Это мои личные апартаменты. У меня также есть свой дом к югу отсюда, но я бываю там редко — слишком много дел в столице. Конечно, жить с родителями в одном доме не пристало уважающе­му себя тридцатилетнему мужчине, но иначе не получается. Так что, мое личное крыло — своего рода компромисс для разрешения этой ситуации.

— Мне здесь нравится.

Майкл пытался увидеть свою комнату ее гла­зами. Кожаная мебель, темно-красные стены, массивный книжный шкаф. Здесь было уютно, но вовсе не так величественно, как в остальных помещениях замка.

— Особенно книги, — добавила она.

Майкл рассмеялся.

— Почему-то меня это не удивляет… — Он провел ее на кухню.

— Я рад, что ты согласилась со мной поужинать, — в который раз повторил он. Конечно, вовсе не эти слова ему хотелось сказать сейчас….

Майкл хотел обнять ее и прижать к себе, чтобы показать, как он рад, что она пришла. Но он прекрасно изучил характер Кары. Обычно спокойная и мягкая, иногда она могла быть весьма вспыльчивой.

— Присаживайся. Я как раз заканчивал салат.

— Ты умеешь готовить? — удивилась она.

Он снова улыбнулся.

— Не доверяешь?

Присев на один из стульев рядом со стойкой, она покачала головой.

— Нет, я знаю: если уж ты взялся готовить, то блюдо будет превосходным.

— И почему же ты так думаешь?

— Потому что ты слишком упорный во всем. И всегда достигаешь цели, верно?

Упорный… Полагаю, это следует рассматривать как комплимент?

— Возможно. Или вежливый способ намекнуть на то, что ты мне уже поднадоел.

Почему-то он не почувствовал себя уязвленным.

— Ну, если это помогает мне достичь того, что хочу, я не против. А я хочу…

— У тебя тут прекрасный вид из окна, — перебила его Кара.

— Видишь ту дорогу? — спросил Майкл, понимая, что она желает избежать серьезного разговора. Что ж, он не был против. Сегодня вечером он будет просто наслаждаться ее обществом.

— Да, вижу.

— Мой прапрапра- и еще много «пра» дедушка ехал по этой дороге, тогда еще маленькой и грязной, когда увидел самый живописный в мире холм. И он сказал себе: вот где я построю свой дом. Именно это он и сделал. Если уж кто-нибудь из членов моей семьи решит что-нибудь сделать, он этого добьется.