— На кого пялишься? — спрашивает приятель.

— Ни на кого, — отвечаю я.

Но друг успевает проследить направление моего взгляда и присвистывает.

— Та крошка в белом? А она ничего, да? Такие скромные с виду малышки в постели самые горячие, — зачем-то говорит приятель.

После его слов жар во всём теле увеличивается на пару градусов. Я не вчера родился на белый свет и понимаю причину своего состояния. Тихоня меня возбуждает. Штырь начинает напрягаться при виде неё, и не имеет большого значения, когда у меня был секс. Только вчера я развлекался с Карой у неё дома, пока предки были на работе. Но сегодня меня снова упорно клинит на Тихоню — Тамиллу Экклз.

Да она вообще не в моём вкусе. Но организм не обманешь. Ему хочется попробовать эту девочку. Хочется распробовать её крохотную, невинную прелесть, припрятанную между стройных ножек.

— Остынь, приятель, — улыбается Олли. — Она не для тебя. Не твой уровень. Хорошие девочки не выбирают плохих парней.

Слова приятеля разжигают азарт в моей крови.

— Хорошие девочки обожают плохих парней! — возражаю с азартом.

— Ага, как же! — фыркает Олли, притаптывая окурок в газон.

— Она по мне сохнет. Сутки напролёт не будет вылезать из моей кровати! — говорю я, представляя, как раскладываю Тихоню у себя в берлоге.

Во рту начинается повышенное слюноотделение, стоит мне лишь подумать о её трусиках — наверняка целомудренных и полностью закрывающих упругую попку, которая так и просится в мою натруженную ладонь.

— Ну да, ну да! — открыто гогочет Олли

— Спорим? — протягиваю ладонь.

Олли задумчиво смотрит на мою руку, потом переводит взгляд на Тихоню, решает что-то для себя. Внезапно спрашивает:

— Слышал, у тебя крутой байк? Японский?

— Так и есть. Ну так что, спорим? В случае выигрыша с тебя пять штук чистым наликом! — несу бог весть что, но уже не могу притормозить.

— Спорим! — азартно хлопает по моей ладони Олли. — Но учти, мне нужны доказательства.

— Они у тебя будут. Готовь бабки, можешь считать, что девчонка уже облизывается на мой конец!

— Ну-ну… — закатывает глаза Олли, сверяется с часами. — Ох чёрт, мне пора двигать за мелким! Не то свалит!

— А мне надо на занятия, — иду в корпус колледжа, но оглядываюсь на Тихоню.

Её «Форд» отъезжает с парковки, фырча и надсадно кашляя. Надо же, Тихоня сваливает с занятий? Что-то неслыханное! Особенно, если учесть, что я собираюсь высидеть оставшиеся пары, в том числе практическую химию. Досидеть до конца занятий и не спалить кабинет к чертям.

Затащить Тихоню в койку? Что может быть проще и, смею надеяться, приятнее?

Контакт надо с чего-то начинать. Поэтому я решаю заглянуть домой к Тихоне. В секретариате я наглым образом проникаю в папку с данными, пока секретарша ставит кофе директору и выслушивает ряд его указаний. Адрес Тихони — у меня в кармане.

Я направляюсь прямиком к ней, стараясь не исходить блевотной желчью при виде квартала, где живёт малышка. Такой типичный чистый райончик. Все домики опрятные, яркие, с идеально подстриженным газоном и ухоженными цветниками. Могу поставить целую сотню, что в канун Рождества эти пентюхи соревнуются на самое красивое украшение дома.

Добравшись до нужного, я поднимаюсь на крыльцо и стучу в дверь. Стучу даже не кулаком, а специальным, блин, молоточком в виде головы льва. Ну прямо аристократия, мать их!

На мой стук никто не отзывается минуту или даже две. Я перестаю корчить из себя пай-мальчика и заглядываю в окна. Кажется, в доме никого. Но я вижу, что в кухне расставлены приборы и очищены овощи. Их как будто оставили впопыхах и ушли. Значит, домочадцы на месте.

— Ты-ты-ты вор? — слышится звонкий голосок.

Я чуть не вздрагиваю от неожиданности и оборачиваюсь на источник звука. Передо мной стоит темноволосый пацан лет трёх или чуть больше. На нём ярко-жёлтая футболка с принтом Губка-Боб Квадратные штаны. Чуть ниже вижу памперс, а на ногах красуются лёгкие открытые сандалии: левая надета на правую ногу, а правая на левую.

— Та-та-так ты вор? — спрашивает пацан, запуская указательный палец в левую ноздрю.

— Нет, я не вор. Я пришёл в гости к Тамилле. Тамилла Экклз живёт здесь?

— Д-д-да, — малыш немного заикается, но делает это через раз. — Это моя старшая сестра.

— Отлично, можешь позвать её?

— Не-не-не могу. Она ушла за Бет.

Наверняка речь идёт о сестрёнке или о ком-то ещё в этом роде.

— Мама и папа дома? — уточняю.

— Они давно на небесах, — отвечает без запинки малыш. — Та-та-тами говорит, что они приглядывают за нами и не дают случиться всякому ду-ду-дурному.

Слова малыша теряют уверенность с каждым звуком. Кажется, он не очень-то в это верит.

— С кем же ты живёшь?

— М-м-максимилиан. Это мой самый старший брат, Та-тами — моя сестра, и ещё один брат. Дэн. Но он не любит с-с-с-со мной играть.

Обрабатываю полученную информацию. Не думал, что Тихоня живёт без родителей. Вот это новость, честно говоря. Мне мгновенно вспоминается собственная пылкая речь в авто при первой встрече. Тогда я разозлился на сахарную девочку и выложил всё, что думаю о таких, как она. Я проехался катком по её предполагаемой семье. Но, оказывается, у Тихони нет родителей. Они мертвы. Вот же, блин, сел в лужу на ровном месте! Почему тогда Тамилла не попросила меня заткнуться?

— Где сейчас твоя сестричка, подскажешь? — Пацан ещё сомневается, и я выкладываю последний козырь: — Я её друг, принёс домашние занятия из колледжа.

— Пойдём!

Пацан резко срывается с места вприпрыжку вдоль дома. Он успевает забежать за угол и сигануть на задний двор. Вижу, что на пути пацана лежит хвост садового шланга. Но мелкий не замечает его и, споткнувшись, растягивается на траве. Разумеется, упав, он начинает реветь взахлёб. Я поднимаю его и отряхиваю. На коленке пацана появилась ссадина, но в целом малец жив и здоров. Только здоровенные глаза полны слёз.

— Давай уберём его в сторону, — отпинываю шланг. — Теперь всё путём. Пошли искать твою сестру.

— Я не могу. У меня вава… — показывает на коленку и смотрит мне прямо в глаза. — Поцелуй мою ваву, чтобы не болела. Та-та-тами всегда так делает.

Я оглядываю пацана, не понимая, всерьёз он говорит или нет. Вроде бы всерьёз и продолжает настаивать, чтобы я целовал его разбитую коленку.

— Акула? — раздаётся удивлённый крик Тихони. Я резко поворачиваюсь. Смотрю на неё, она смотрит на меня. Кажется, мои глаза такие же удивлённые и огромные, как у этой крошки. — Что ты тут делаешь? — спрашивает она.