— Это чтобы копии рисовать?

— Нет, не копии. То есть получается, конечно, копия, но от оригинала ее фиг отличишь, особенно если холст правильно подобрать. И не рисовать, там, я же говорю, цифровые технологии. Сначала с оригинала делают снимок, очень высокой четкости. Потом, микроскопическими каплями краски, изображение наносят на специальный холст. А когда все готово — разные дополнительные обработки, чтобы воссоздать рельеф картины. В общем, там много разных технических заморочек, но в результате копия получается — пальчики оближешь! Полная иллюзия: характер и фактура мазка, нюансы цвета, светотень… даже кракелюры, трещинки на краске, сохраняются. Я же говорю — от оригинала невооруженным глазом не отличишь. Эксклюзив!

— Алексей, ты что, художник? — От растерянности я обратилась к нему на «ты» и по имени. Но как тут было не растеряться: Солодцев, которого я с первого взгляда записала в жизнерадостные неандертальцы, уверенно, со знанием дела толкует мне о светотени и о кракелюрах!

— Нет, что ты! Это я так, за последние годы нахватался. На самом деле я до тридцати лет и в музее-то ни разу не был, из всех картин только «Три богатыря» знал да эту, с медведями, — «Утро в сосновом лесу». Просто я бизнесмен, я занимаюсь тем, что хорошо продается. Понимаешь, если бы был спрос на фасованное дерьмо, я бы организовал фасовку и продажу дерьма в пакетиках. А если есть спрос на жикле, — он ухмыльнулся и подмигнул мне, — я жиклюю по полной программе.

— И что, правда есть спрос?

— А то! Ты не представляешь, как народ по этим факсимильным копиям убивается! Я не об учителях-врачах, конечно, говорю — эти, может, и захотели бы, да им на каждую картинку всей школой или больницей сбрасываться пришлось бы. А вот серьезные люди любят у себя в спальне что-нибудь из Ренуара повесить или из старых фламандцев в столовую — натюрморт с рыбой. Особенно с тех пор, как это на Западе в моду вошло. И организации, конечно, тоже. Банки — те больше русских художников заказывают. Причем прикинь, как получается: если банчок новый, только открывается, там классику просят, Сурикова или Левитана. А банкам постарше, посолиднее подавай авангард, Малевича с Кандинским! Гостиницы тоже, солидные, для ВИП-клиентов к нам обращаются, клубы, рестораны элитные. Всем хочется быть в тренде. О, смотри, мы уже и приехали!

Признаюсь, я слушала его раскрыв рот. Даже позволила пренебрежительно отозваться об учителях — обычно я этого не спускаю. И то, что мы добрались до места, не заметила. Очнулась только, когда «лексус» затормозил перед нашим крыльцом. Алексей Игоревич с неожиданной ловкостью выскочил из машины, обежал ее и, прежде чем я успела отстегнуть ремень, распахнул дверцу с моей стороны, согнулся в церемонном поклоне и подал руку:

— Позвольте вам помочь, Маргарита Рощина!

Я мгновенно вскипела. Кажется, после этой неожиданной лекции я начала менять отношение к нашему клиенту, а он снова балаган устраивает! Но воспитание — штука прочная. Как бы я ни была зла на человека, но, если он проявляет демонстративную вежливость, я не могу ответить откровенным хамством. Я позволила себе выразить неприязнь только максимально скупой благодарностью — не уверена, что брошенное в сторону сухое «спасибо» достигло его склоненной головы. Да еще тем, что едва коснулась его руки, выпрыгивая из машины, и попыталась сразу же, не глядя на Солодцева, двинуться к крыльцу. Именно попыталась, потому что этот неотесанный дикарь успел перехватить меня и снова обнять правой рукой за плечи.

— Не спеши, Маргарита Рощина, разговор есть.

— Алексей Игоревич, — я выразительно покосилась на руку, лежащую на моих плечах, — вам никогда не приходило в голову, что есть девушки, которым не нравится подобное обращение?

— Какое обращение? — не понял он. — Ты же сама сказала, чтобы я тебя Маргаритой звал. Не вопрос, что мне, жалко? Но я сейчас о другом. Ты ведь без машины осталась, может, мне вечером подъехать забрать тебя с работы?

— И в сауну? — надменно уточнила я.

— Да что ты с этой сауной все время? У тебя прямо идея фикс. Домой тебя отвезу. Ты одна живешь?

— С родителями. Так что идти ко мне в гости смысла нет.

— Почему нет? Можно с родителями познакомиться, они у тебя наверняка нормальные. Посидеть за рюмкой чаю, поговорить о том о сем… Нет, Рита, я серьезно. Работу ты сделала, все классно, так что теперь я уже не клиент, а просто знакомый. Так почему бы нам не продолжить?

— Что — продолжить? — Я хотела сказать это холодно-надменно, но перестаралась, и получилось что-то вроде сдавленного кваканья.

— Так знакомство! — расплылся в жизнерадостной улыбке Солодцев. На мою интонацию он, естественно, внимания не обратил.

— Занять освободившееся место Наташи-программиста?

— Ну, зачем ты так? Прикинь, я от чистого сердца предлагаю, ты мне действительно понравилась. Мне вообще боевые девчонки нравятся.

— Я не боевая, я бойцовая. — Неожиданно мне стало смешно. — И еще сторожевая. И если вы думаете замутить со мной легкий романчик, то предупреждаю, это опасная затея. Я свое охранять умею, и от меня вы так легко, как от этих барышень, не отделаетесь. У меня зубки имеются.

— Ядовитые, — весело подтвердил он. — Именно это мне в тебе больше всего нравится.

— На вашем месте, прежде чем начинать за мной ухаживать, я бы хорошо подумала.

— Слава богу, ты на своем месте, а не на моем. — Жизнерадостная ухмылка все еще растягивала его губы, но уверенности в голосе заметно поубавилось.

— Поэтому и советую. — Мне надоел этот нелепый разговор, и я двинулась к дверям.

— Так когда за тобой заехать? Часов в шесть?

— Не затрудняйтесь, Алексей Игоревич. У нас рабочий день ненормированный, так что я не знаю, когда освобожусь. Но я не пропаду, меня Гоша домой подбросит.

Нет, все-таки этот Солодцев на редкость упорный тип! Даже после всего сказанного он попытался поймать меня и чмокнуть в щеку. Я, конечно, увернулась, отмахнулась, чувствительно толкнув его в плечо, после чего взлетела на крыльцо и захлопнула за собой дверь.

По лестнице я поднималась бегом. Я не опасалась, что Алексей Игоревич попробует догнать меня здесь, на нашей территории, просто хотелось как можно быстрее максимально увеличить расстояние между нами.

Давно у меня не было таких приставучих ухажеров! Честно говоря, я вообще поклонниками не избалована, да они мне и не особенно нужны. Приходится признать, что нужен мне только один человек, которого язык не повернется назвать поклонником. Витька Кириллов — невыносимый, отвратительно равнодушный, со сложным прошлым и непредсказуемым будущим, Витька Кириллов, которого я не видела уже несколько месяцев и неизвестно когда увижу… А вместо него передо мной маячит Солодцев, да еще лапы свои ко мне все время тянет!

И что с ним, спрашивается, делать? Отбросить в сторону воспитание и прямо, как однажды в подобной ситуации посоветовал Гошка, сказать: «Пошел вон, дурак»? Так милейший Алексей Игоревич, похоже, слов не понимает и все мои отказы считает милыми девичьими капризами. И если я не хочу, чтобы этот балаган продолжался, в следующий раз мне придется воспользоваться одним из арсенала грязных приемчиков, которым научил меня все тот же Гошка. Надеюсь, после этого Солодцев потеряет ко мне интерес. Тут главное — не увлечься и правильно рассчитать силу удара. Иск за нанесение телесных повреждений нам тоже ни к чему.