Алена взглянула на часы – десять ровно. ВХабаровске, значит, семнадцать, ведь там день начинается на семь часов раньше.Маша, конечно, уже дома... Она набрала домашний номер своей хабаровскойподруги, однако ответом были только длинные гудки. Ладно, перезвонимся позже, апока вопрос можно задать и по электронной почте. Алена открыла «OutlookExpress» и написала подруге письмишко, в котором не только сообщила ей оздоровье и состоянии своих сердечных дел, но и попросила узнать все, что тольковозможно, о газете «Зеленое яблоко» вообще, а о заместительнице главногоредактора Нине Корпачевой – в частности.

Имелось в тексте еще нечто, что зацепилоАлену, однако это «нечто» было совершенно неуловимым и неопределимым, хотя исуществующим, – совершенно как... совершенно как феромоны, эти летучиевещества, которые испускаются всеми животными и воспринимаются даже не науровне обонятельном, а скорее на чувственном, вызывая и половое влечение, истрах, и агрессию или покорность, и сигнализируя об опасности.

Кстати, вот и ответ на вопрос кроссвордаохранника Славы: «биологически активные вещества, имеющие сигнальное значение ивыделяемые специальными железами животных в окружающую среду в очень малыхколичествах – на букву «ф». И букв в слове «феромоны» меньше, чем в слове«фитонциды»...

Да, было, было еще нечто в новом отрывкетекста, заставившее Алену насторожиться и взволноваться, но что?

Она вновь перечитала готовый фрагмент, однаконичего, подтверждающего свою тревогу, не нашла и взялась за обработкуочередного отрывка.

Алена умела работать, совершенно отвлекаясь отреальности, так, что часы бежали мимо нее, не касаясь, словно на цыпочках,словно боялись отвлечь, и частенько, усевшись за компьютер утром, она,казалось, через час почти с ужасом обнаруживала за окном сумерки. Однако нынчевыдался совершенно не такой день. Занятая историей Саблина, которая чем дальше,тем больше интересовала ее, Алена все-таки не могла перестать думать о том, чтоименно сегодня в «Барбарисе» дежурит Игорь. И, если честно, ее преследовалоодно лишь желание: как можно скорей бросить все на свете выдуманные исовершенно неважные истории про чьи-то там долги перед неведомо кем – ивернуться к своей, реальной и единственно значимой для нее истории. Увы, вовсене глубокая внутренняя самодисциплина не давала ей встать из-за компьютера, апросто трезвая оценка ситуации. Она уже давно помчалась бы в «Барбарис», однакораньше глубокого вечера там было совершенно нечего делать. Жанна сказала, чторемонтники будут трудиться до девяти. Значит, самое раннее, когда там можнопоявиться, это в половине десятого, а лучше в десять. Игорь к тому времени какраз достаточно заскучает и проголодается, а потому с восторгом набросится насумки неожиданной визитерши. А также, хочется верить, и на нее саму.

Поскольку путь к сердцу мужчины лежит, кромедругих, более прямых путей, также и через желудок, Алена отнеслась к задаче совсей ответственностью. На закуску авокадо и собственноручно маринованныекреветки, черный хлеб с изюмом (дивное изобретение нижегородских хлебопеков!),а по случаю усиливающихся морозов – огненно-горячая тушеная баранина в глиняномгоршочке: этому набору предстояло проторить дорожку к сердцу любимого. Открытьврата осажденной крепости должна была фляжка с бренди «Дар Темрюка». Азакрепить победу над без боя сдавшимся гарнизоном предстояло тому самомуананасу, который сначала предназначался для Инны, ну а теперь, в связи сболезнью супругов Тюлениных... Нет, в самом деле: все, что ни делается,делается к лучшему!

Ананас был уложен в отдельную сумочку, чтобы,не дай бог, не помять, не продавить бочок переспелого фрукта.

На улице к вечеру и впрямь похолодало.Электронный термометр телеканала «Волга» пугал минус двенадцатью градусами.Алена подумала-подумала – и прихватила с собой еще термос с горячим чаем. Самаоделась, конечно, тепло и вообще так, чтобы можно было спокойно добраться долюбимого между грудами строительного мусора, а также не жалко было сесть (илилечь?) где попало, однако под свитером и теплыми вельветовыми джинсами на нейбыло умопомрачительное белье цвета шампанского: бюстгальтер – сплошное кружевои крошечные шелковые розочки, ну а нижний этаж Алена Дмитриева на сей разупаковала не в тривиальные трусики и даже не в экстремальные стринги (имелась,о да, имелась такая слабость у нашей писательницы – стринги!), а в кружевныешортики, при виде которых у всякого нормального мужчины должно было возникнутьодно желание – немедленно стащить их с женщины. Или хотя бы приспустить доразумных... вернее, до неразумных пределов! Именно такое снаряжение выбралаАлена, идя на поводу у своего внутреннего голоса – эдакого игривого беса.

В конце концов она, должным образомэкипированная и обремененная двумя сумками с боеприпасами, выскочила из дому вморозную, снежную ночь, не забыв, конечно, сдать квартиру на сигнализацию.

Видимо, в предвкушении любовного свидания сидолом сердца у нее так сияли глаза, что аж трое мужчин в маршрутке пожелалиузнать, куда эта красавица направляется на ночь глядя и не хочет ли онаизменить «траекторию полета». Да-да, один из попутчиков именно так и выразился,словно она была не обычной женщиной, а ведьмой на метле! Эти невинные, ноприятные моменты немало повысили тонус Алены, и ее просто-таки трясло отвозбуждения, когда она наконец добралась до «Барбариса» и осторожно поскребласьв дверь.

Впрочем, спустя несколько минут она подумала,что осторожность тут неуместна. Игорь, конечно, забился в какой-нибудь дальнийуголок и слушает музыку. Музыку он, как и всякий представитель современноймолодежи, воспринимает только громкую, вернее, оглушительную. Сквозь нее непробиться робкому, деликатному постукиванию.

Алена постучала громче, потом еще громче.Потом поставила сумку на снег и заколотила в дверь двумя руками.

Дверь ходила ходуном, стекла дребезжали.Вот-вот могла появиться милиция, которая довольно часто мелькала наРождественской улице, где было мало жилых домов, зато сплошь сверкали витрины магазинови кафе.

Алена опасливо оглянулась, однако необнаружила ни одной машины, кроме какой-то прогонистой темной иномарки,приткнувшейся к противоположному тротуару поодаль от «Барбариса». А любимыйсторож по-прежнему не выходил. Возможно, он уснул на дежурстве. Алена знала,что ее возлюбленный спит о-очень крепко. Но, честно говоря, грохот, который онаподняла, мог разбудить и мертвого!

В эту самую минуту некто, сидевший в «БМВ»,припаркованном чуть в стороне от ресторана «Барбарис», заметил женскую фигуру удверей ресторана. Насторожился, вгляделся – и, судя по всему, не поверил своимглазам. Он осторожно, чуть слышно приоткрыл дверцу, выглянул – и дажеприсвистнул от изумления... Закрыл так же бесшумно дверь, достал из карманасотовый телефон и набрал некий номер.

Звонок прозвучал в «Ауди», которая стояла водворе «Барбариса», скрытая старым сараем, неразличимая во тьме.