Автор от души благодарит А. И. Охотникова,сотрудника Амурского отделения ТИНРО (Хабаровск), и Михаила Кузнецова (НижнийНовгород) за помощь в написании этого романа.

Губы окаянные,

Думы потаенные.

Ой, бестолковая любовь,

Головка забубенная...

Ю. Ким

Половина десятого. С минуты на минутупоявится... Ага, вот и она. Мчится со всех ног. Интересно, она хотькогда-нибудь ходит медленно? За такой ведь не угонишься, даже если и захочешь.А впрочем, присмотришься к ней – и сто раз подумаешь, прежде чем чего-тозахотеть. Ох и строит из себя, ох и строит...

Поэтому она всегда и одна, что больно высокозадирает нос. Ни мужа, ни детей. А впрочем, где ей кого-то воспитывать, закем-то следить, о ком-то заботиться... У нее небось и кошки-то нет. Она сама –кошка, которая гуляет сама по себе. Вот и о ней не заботится никто. Всегдаодна, всегда все сама. Сколько сумок на себя понавесила, это же надо! Неужеливсе это еда, неужели она все это собирается съесть? Ну, разве что недели задве!

Осторожно! Скользко же, вон какие наледи.Вчера шлепнулась на этом самом месте, так обойди его сегодня, а то будешь своипокупки по всему двору собирать!.. Нет, чешет напролом. Из тех, значит, кто наошибках не учится. Как говорится, наступает на те же самые грабли. Ну что же,это вполне в моих интересах. Значит, это только слухи, что она такая ужсоображучая, иглу в яйце видит? С одной стороны, хорошо, если это только слухи.С другой... Не хотелось бы ошибиться. Время, получается, зря потрачено?

Может, хватит уже наружного наблюдения? Порапереходить к действиям? А то который день торчу здесь, высматриваю ее,выслеживаю, подстерегаю, как зверь добычу!

Пожалуй, пора».

* * *

Алена свалила сумки у двери, отжала тревожнуюкнопку на сигнализационном устройстве и, не разуваясь, чтобы не тратитьвремени, побежала на кухню к телефону: звонить в отдел охраны, докладывать освоем прибытии. С отделом охраны у нее были сложные отношения: поскольку из-засвоей патологической рассеянности Алена временами забывала отключатьсигнализацию, крутым парням в бронежилетах слишком часто приходилось исполнятьинструкцию по параграфу «Тревога»: наезжать в квартиру, откуда поступил вызов,готовясь повязать наглую грабительскую банду, однако... однако натыкаться тамвсего лишь на растяпу-хозяйку, сконфуженно лепечущую извинения и умоляющую опощаде. Пока Алену и в самом деле щадили: она отделывалась всего лишь штрафамиза ложный вызов, однако в прошлый раз старший наряда, уже наперечет знающий нетолько все ее пижамки и халатики (в какое только время дня и ночи ее ни ловилина месте преступления!), но и выучивший наизусть весь набор ее косноязычныхоправданий, пригрозил, что ей просто-напросто отключат сигнализацию приследующей оплошности.

Алена Дмитриева принадлежала к числу тех воронвысокого полета, излечить которых от любимой рассеянности (хотелось бы верить,что – гениальной) способна только шоковая терапия. Поэтому вот уже почтиполгода она вела себя хорошо, не забывала вовремя позвонить на пульт охраны, иэто благотворно сказывалось на состоянии ее кошелька. Конечно, стоимость штрафане бог весть как велика и практически не разорительна, какие-то сто рублей,однако раз сто рублей, два раза, три... мало не покажется! Этим деньгам можнонайти и лучшее применение!

Сегодня Алена это применение нашла с блеском.У подруги Инны назревал день рождения, часа три Алена шлялась по магазинам впоисках подарка и купила-таки его. Это был роскошный нежно-пепельно-розовыймохнатый и теплый шарф. С некоторых пор подруги ощущали в своих душахнеодолимую страсть к розовому цвету. Может быть, это возрастное, беспокоиласьвтихомолку Алена, недаром американские бабульки, которые беспрестаннопутешествуют по миру, одеты почти исключительно в розовое! Впрочем, до переходав разряд бабулек у подруг еще оставался некоторый (изрядный) запас времени,поэтому Алена предпочитала объяснять тягу к розовому тем, что этот цвет нынчебыл исключительно моден.

Итак, Инне предназначался шарф, а еще былкуплен роскошный ананас для праздничного стола. Продавец, играя глазами так,как это умеют делать только жуликоватые «казбеки» с Мытного рынка, посоветовал красавицесъесть его сегодня или завтра, самое позднее – послезавтра, не то экзотическийфрукт прокиснет, да? Поскольку день рождения Инны должен был произойти именнопослезавтра, горькая, вернее, кислая участь ананасу, конечно, не грозила.Главное было – не поморозить его в дороге, потому что зима в Нижнем Новгороденаконец-то случилась... кто бы мог подумать, после той волшебной, затяжнойосени, которая царила чуть ли не до конца ноября! Дорога, в которой предстоялоберечь ананас, пролегала до деревни Маленькой, где у Инны и Леонида Тюлениныхимелся домик, тоже маленький, и где намечалось провести застолье, чтобы потомпошляться на лыжах по свежему снегу. Хозяева уехали туда загодя прогретьнастывшее жилье и провести внезапно случившийся перерыв в делах, а Алена должнабыла отправиться в путь завтра. Именно для того, чтобы несколько разнообразитьизлишне э-э... натуралистичный, скажем так, деревенский стол, она и купилаананас, ну и бутылочку любимого «Бейлиса» в придачу. Ничего нет на свете лучше«Бейлиса» поздним вечером, когда мозги уже свернулись от работы, а норма«количества знаков», определенная себе на этот день, еще не выполнена!

«Количество знаков» – это, понимаете, такаяштука... Вот раньше писатели (а Алена Дмитриева, чтоб вы знали, –писательница, она детективы валяет и любовные романы) выдавали на-гораисписанные страницы. Садишься за письменный стол, в руке – навостренное, остроочиненное гусиное перо (для чего и существовали перочинные ножи!), перед тобой– чернильница и стопка чистой бумаги, справа – эти же бумажные листы, но ужеисписанные мелким почерком, то есть готовая нетленка, ну а где-то под потолкоммеленько трепещет крылышками Муза (или Пегас бьет в стойле копытом, это уж укого какая специфика). Но прогресс, как известно, зашел далеко, даже слишком, апотому и сели писатели за компьютеры и принялись исчислять свою продукцию не вколичестве страниц, а в количестве буковок, точек, запятых и прочих знаковпрепинания. Авторский лист, по которому идут все издательские расчеты, –это сорок тысяч знаков. Для кого-то это месяц работы, для Алены Дмитриевой с еескорописью – от двух до четырех дней. Случалось, впрочем, написать лист и задень, но это – с большим напрягом. Всего в романчике должно бытьчетырнадцать-шестнадцать листов. Время написания ограничено. Поэтому Музу нужновсячески улещивать, упрашивать, задабривать – и арбайтен, арбайтен строго понорме!