Наклонилась ближе, поднося к изображению свет. Вот теперь изображение стало уловимо знакомым. Темно-синее парчовое платье облегало тонкий стан. Девушка стояла вполоборота.

Не может быть.

От удивления я чуть не уронила канделябр. С портрета на меня смотрела… я сама. Собственной персоной. Только волосы не переливались солнечным медовым светом, а ниспадали каскадом черных локонов. А еще взгляд – я никогда не смотрела так высокомерно и так пристально, будто пытаясь заглянуть в самую душу.

Несколько минут я стояла, пораженная увиденным.

– Леди! – голос Сахли эхом отразился от стен коридора и крикливо-испуганно донесся до меня. – Леди Киара, вы где?

Я бросила еще один взгляд на картину и торопливо направилась обратно в библиотеку. Выскочила прямо на свою камеристку, стоящую у двери.

Та растерянно глянула на меня.

– Что вы там делали, леди Киара?

Пожала плечами.

– Дверь сама открылась, вот я и пошла посмотреть.

Камеристка нахмурилась и уже раздраженно заявила:

– Я же просила не ходить в подсобные помещения.

– Здесь не написано, что это подсобное помещение, – нашлась что ответить.

Она забрала из моих рук канделябр.

– Вы вся в пыли. О-о-о, леди. Сейчас же идемте со мной. Вас нужно помыть и переодеть. Ну что за девушка! За вами нужен глаз да глаз.

Она ухватила меня за руку и потянула из библиотеки. Тянула очень быстро, будто торопясь увести подальше от двери в подвал. Я едва поспевала за ней.

– Я видела в подсобке картину, – проговорила, чуть ли не бегом следуя за Сахли.

– У нас много картин, если вы не заметили, леди Киара, – недовольно буркнула Сахли.

– Но на той картине была я!

Она остановилась, смерила меня взглядом.

– Уверены?

– Ну… – Я замялась. – Волосы другого цвета, и взгляд… Но в остальном…

– Вам показалось, – бесцеремонно прервала меня камеристка. – Скорее всего, вы натолкнулись на старое зеркало. У старых зеркал шаенов есть привычка искажать видимое.

От удивления я даже забыла, о чем спрашивала.

– Как это?

– В основном все наши зеркала магические. Они хранят тайны былых времен. Те остаются в них навсегда. Поэтому мы стараемся избавляться от старых зеркал. Видимо, одно затерялось в подвале. Его-то вы и нашли. И вполне вероятно, что оно исказило ваш истинный вид.

Я с недоверием посмотрела на Сахли.

– Точно, – уверенно кивнула та. – Это было зеркало. Я прикажу выбросить старье, чтобы оно вас больше не пугало.

– Но я не испугалась, – запротестовала я, уверенная, что еще вернусь в подвал и повнимательнее присмотрюсь к картине. А в том, что это картина, а никакое не зеркало, я не сомневалась.

– Все равно необходимо его выбросить. – Сахли снова схватила меня за руку и потянула к комнате. – Примета плохая – хранить старые зеркала. Вот вы увидели себя преображенной и невесть чего себе надумали. Один вред от них. Ведь если так рассудить, откуда у господина может быть ваш портрет? Ниоткуда. Вот и нечего надумывать. Это все зеркало. И как недосмотрели? Сегодня же выбросим.

Я шла, слушала Сахли и с каждым словом все больше ей не верила.

Глава 12

С утра я встала с твердым намерением вернуться в подвал.

С нетерпением жевала яичницу. Сегодня Сахли с Дарьером все же отказались участвовать в совместном завтраке. И, может, к лучшему. Ела я торопливо, горя желанием снова увидеть ту самую картину.

– Леди Киара, не спешите так, вы подавитесь, – покачал головой вошедший в столовую Дарьер. – Смотря на вас, можно подумать, что вы неделю не кормлены. Вы же леди!

Я лишь отмахнулась и, пока отсутствовала Сахли, начала быстро объяснять:

– Вчера, когда ты ушел, я наткнулась на странную дверь. За ней был подвал, и вот в нем я видела картину. Там была изображена я.

Дарьер подошел поближе. С напряжением смотря на меня, сел напротив и глухо спросил:

– Ваш портрет?

Я пожала плечами.

– Не уверена, что мой. Девушка все же немного отличалась. Волосы темные, взгляд другой. Но это был именно портрет. Однако Сахли, когда я ей рассказала, начала уверять меня, что это лишь старое зеркало, исказившее мой вид. Дарьер, ты когда-нибудь слышал о таких зеркалах?

Слуга отрицательно покачал головой.

– Вот, – протянула я, дожевывая последний кусок. – Я тоже ни одному слову Сахли не поверила. Думаю, она врет. Но зачем?

Вытерла губы и отложила в сторону салфетку.

– Мы это выясним.

Судя по выражению лица Дарьера, ему вот это «мы» совсем не понравилось.

Я же уверенно поднялась.

– Ты пойдешь со мной. Хочу, чтобы ты убедился, что я точно видела портрет. И дамочка на нем очень похожа на меня.

Слуга, хоть явно был не в восторге от моей идеи, послушно кивнул. Впрочем, как обычно. Еще ни разу Дарьер не отказывал мне даже в самых ненормальных моих предложениях. И всегда был рядом.

Вот только едва я направилась к двери столовой, как вошла Сахли. Смерила меня быстрым взглядом, потом бросила косой взор на Дарьера и произнесла:

– У нас есть кабинет живописи. Все леди Шаразара занимаются живописью. В замке даже есть преподаватель. Я попросила его, чтобы позанимался с вами. Господин Астеш будет очень доволен.

Недовольна была я. Но все же попыталась улыбнуться и ласково произнести:

– Ну если только ради господина…

И очень нехотя последовала за Сахли.

Едва мы свернули в коридор, как к Сахли подбежал мальчик-слуга и что-то взволнованно шепнул на ухо. Лицо камеристки изменилось. Она побледнела и нервно закусила губу, хмуро глядя на мальчишку. Потом перевела напряженный взгляд на меня и произнесла:

– Леди Киара, ступайте в кабинет, вас ожидает мастер Заргар.

И поспешно направилась прочь по коридору следом за мальчишкой, оставив меня в полном недоумении. Что такого могло случиться, чтобы Сахли покинула меня, даже не удосужившись довести до двери?

В задумчивости я вошла в кабинет. Здесь и правда ожидал мастер художественного дела. Весь его вид – взлохмаченные волнистые рыжие волосы, широковатая аляпистая рубаха, заправленная прямо в штаны – говорил, что он действительно человек творчества.

– Леди! – воскликнул мастер, указывая мне на место у мольберта. – Чудный день! Ведь он и правда чудный! И сегодня мы будем творить. Творить прекрасное, замечательное, вечное.

Осознавая свои навыки в живописи, в последнем я очень сомневалась. Как, собственно, и в «прекрасном», способном выйти из-под моей руки. Но высказать сомнения мне не дали.

– Красавица, богиня, мы создадим шедевр! Мы… – раскрасневшись, возбужденно приговаривал Заргар, размахивая кистью у моего лица. – Мы сотворим нечто удивительное…

– Обязательно, – аккуратно отодвигаясь подальше, согласилась я, прерывая его восторженную браваду. – И сотворим, и натворим. Только…

И я шмыгнула за дверь под выкрик мастера:

– Куда же вы, богиня?

Как куда? Творить или вытворять, – уж как получится. Узнать, что же произошло в замке. И куда кинулась Сахли.

Искать камеристку пришлось недолго. Я услышала ее возмущенный голос, удаляющийся по коридору, ведущему к башне кабинета Астеша.

– Леди, господина нет, повторяю вам. Извольте покинуть замок.

– Я желаю убедиться, – надменно прозвучало в ответ.

– Вы не имеете права входить в его кабинет…

– Вы не имеете права приказывать мне,