Прошло почти два месяца, но состояние моей памяти не изменилось. Я по-прежнему не узнавала в счастливом добряке своего отца, но зато чуточку продвинулась в своём знании собственного прошлого. Со слов папы, разумеется. Тамара обо мне ничего не знала, поэтому спрашивать её было бесполезно. А доктор Юлиан… О, это была отдельная история, на размышления о которой мне пока не хватало духа.

За эти дни ещё несколько новых лиц появилось в поле моего зрения. И об одном из них – точнее об одной, ибо это была женщина, мне бы хотелось рассказать подробнее. Высокая дама с прямой спиной и горящими тёмными глазами посетила моё жилище, когда я находилась одна – сиделка отлучилась на минутку, а отец уехал по делам. В привычных уже за эти дни думах о своей жизни я лежала с закрытыми глазами, как вдруг услышала какой-то звук, характер которого поняла не сразу. Это было похоже на шёпот листьев в ночном лесу. Как будто перенеслась я вдруг на страницы романа Куприна и тихонечко, боясь спугнуть очарование, пробиралась сквозь заросли к обиталищу двух отшельниц. Я открыла глаза. Ко мне, шелестя длинным платьем, подплывала женщина, которую я сперва приняла за юную девушку. Стройный стан, обтянутый белой материей, округлые плечи, длинная прекрасная шея и эти глаза, способные затянуть в себя любого, кто осмелится в них посмотреть…

– Геля… – прошептала она, встретившись со мной взглядом. – Геля!

– Здравствуйте, – неуверенно выговорила я, мучимая растерянностью.

– Ты меня не узнаёшь?

– Простите… – выдохнула я.

– А отца ты сразу признала!

– Вы – моя тётя?

– Я – твоя мамочка!

– Кто-о??

– Господи, как же ты исхудала, девочка моя! – Она не сводила с меня жгучих глаз, но мне почему-то показалось вдруг, что не я являюсь объектом её внимания, а что-то, что находится позади меня. Или в памяти этой женщины…

– Вы моя мама? Мама? – у меня задрожал голос. – Но почему… Почему мне никто не сказал?!

– О, доченька моя, как долго я к тебе добиралась! Но вот теперь я здесь, с моей маленькой крошкой, и больше мы никогда не расстанемся! Не расстанемся, правда же?

Сказано это было таким странным голосом, что мне стало не по себе.

– Мама…

– Твоя мамочка здесь, малышка!

Она опустилась передо мной на корточки, глаза её, тёмные, глубокие, испускающие из себя тягучей силы янтарный свет, оказались вровень с моими. Мне стало по-настоящему страшно, когда я поняла, что отвести взгляд от мрачной глубины я не могу.

– Ты помнишь, какую куклу я привозила тебе, детка? Ты называла её Какой, это было так трогательно! Впрочем, ты только это слово и могла выговаривать. Ка-ка, ка-ка, смешно, правда?

В горле у странной женщины что-то булькнуло, но губы по-прежнему оставались бдительными, не пропуская через себя ни капли улыбки. Я будто онемела, завороженная тяжёлым взглядом. Не знаю, в какой омут меня затянуло бы, продолжись это состояние ещё хоть несколько минут, но мне повезло. Раздался звук открываемой двери, и мы услышали громкое восклицание:

– Крис!

Нить, связывающая наши взгляды, ослабла. Женщина вздрогнула и повернула голову на окрик.

– Что ты здесь делаешь? Кто тебя впустил?!

– Не верь им, слышишь меня? – вдруг, вонзившись в мою руку острыми ногтями, страстно зашептала она, приблизив губы к самому уху. – Не верь! Это страшные люди, они уничтожат тебя так же, как погубили меня! Я знаю! Я помню! Не верь!!

– Крис!! – В два шага оказавшись у моей кровати, Юлиан, побледнев от ярости, уцепился за плечи незнакомки. – Убирайся отсюда или я за себя не ручаюсь!

Он рывком поднял хрупкое тело женщины и несколько раз встряхнул. От этого или из-за каких-то других причин глаза незнакомки, прежде горящие, как угольки, потухли, а лицо как-то обмякло, сразу постарев на десять лет. Не произнося больше ни слова, Юлиан, крепко уцепившись в женский локоть, потащил её за собой к выходу.

– Не надо, пожалуйста, не надо… – шептала она еле слышно, мотая головой из стороны в сторону. – Не надо…

Её голос долго ещё звучал в моих ушах, отзываясь в груди каким-то тоскливым эхом. Кто это был, что за странная женщина? Правдой ли были её слова? Я ждала возвращения Юлиана, как никогда прежде в эти дни. Уже Тамара, которая прибежала через минуту после случившегося и у которой я так и не осмелилась ничего спросить, дошла до середины книги – в этот раз мы погружались в Бунина, – а Юлиана всё не было. Я нервничала и всё время посматривала в сторону плотно закрытой двери. Голос медсестры впервые оставлял меня равнодушной, а из услышанного я потом так ничего и не смогла вспомнить.

Юлиан вернулся через два часа. Весёлый, без привычного белого халата, с букетом ярких цветов в руке. Тамара, моментально всё поняв, торопливо поднялась и, кинув на меня странный взгляд, вышла из комнаты.

– Ангел мой, Ангелина! – ласково сказал врач, присев на краешек кровати и обхватив свободной рукой мои пальцы. – У меня для тебя потрясающая новость…

– Кто была эта женщина, Юлиан Павлович? – выпалила я, прежде чем он успел договорить. – Простите, что перебиваю вас, но мне очень важно знать… Вы понимаете? Она сказала, что…

– Ах, моя дорогая девочка! – лицо его как-то скривилось, а голос стал ещё более сладким. – Я совсем забыл извиниться за эту глупую историю. Но именно потому, что она яйца выеденного не стоит, у меня и вылетело из головы… Впрочем, по твоим глазам я вижу, что твои чувства потревожены, и спешу скорей развеять твою тревогу, которая, поверь мне, возникла совершенно на пустом месте! Ты спрашиваешь, кто была эта женщина…

Он сделал паузу, и я заметила, как заплясала тонкая жилка на его шее.

– Она назвалась моей матерью…

– Какое возмутительное нахальство! – воскликнул он. – Низкая отвратительная лгунья! Да знаешь ли ты, ангел мой, кем эта особа была раньше? Простой гувернанткой, которую изобличили в воровстве и попросили больше никогда не переступать порог этого дома! Назваться твоей матерью! Матерью девочки, у которой она и стащила украшение… Ах, как низко может пасть человек!

– Она была моей гувернанткой?

– Конечно! И в данном случае я даже рад, что ты её не помнишь, пусть бы и вовсе этот образ стёрся из твоей памяти! А я ведь предупреждал Савву Львовича, что мы с ней наплачемся. Но у твоего батюшки доброе сердце! «У бедняжки совсем нет родственников, заменим ей семью», – сказал он тогда, и я не стал ему перечить. А зря! Не прошло и года, как эта дрянь стащила у своей подопечной золотое колечко, подаренное любящим отцом на день рождения. Вот тебе и бедняжка, вот тебе и сирота!

Юлиан горестно всплеснул руками.

– А как давно эта… женщина здесь работала?

– Да уж лет пятнадцать прошло с тех пор.

– Так много? Но зачем ей теперь понадобилось…