Я запрокинула голову, мучительно застонав.

— Глубже! Пожалуйста. Прошу тебя… вас…

— Тебя, — шепнули мне в губы и захватили в плен поцелуя.

Он вошел плавным движением до конца, толкнувшись бедрами и выбивая из меня остатки самообладания. Идеальный. Будто я была сделана для него, потому что я чувствовала его внутри каждой клеточкой.

Я выгнулась навстречу, не сдержавшись и издав стон. Вжалась в рельефное тело, почувствовав, как сильно бьется сердце в его груди. Король подхватил меня за талию и начал двигаться внутри меня, медленно, сладко и жарко.

— Ты меня как-то зачаровал? — жалобно прошептала я ему, пока он покрывал мои губы легкими, словно трепетание крыльев бабочки, поцелуями.

— С чего ты задаешь такой странный вопрос?

— Я… ох! — Он, будто издеваясь, вонзился в меня чуть грубее, чем до этого, вызывая новую волну желания. Нет, цунами желания. Тело просто выкрутило от наслаждения, и я, не сдержавшись, вонзила коготки ему в спину. — Я впервые чувствую так…

— Как? — голос короля понизился до хриплого шепота, пока он изучал влажным языком мою шею, трогая пульсирующую артерию на ней.

— Будто умру, если ты остановишься.

— Я не остановлюсь, моя девочка. Чтобы ты запомнила меня на всю жизнь и однажды вернулась сюда…

Честное слово, я готова была ответить ему «Да, я останусь!» прямо в этот момент. Я желала остаться здесь, в этом невозможно уютном месте. Ловить светлячков, любоваться, как он выразился, неспешной жизнью болота. Понять и принять эту красоту до последней капли, слившись с этим местом в единое целое. Встречать рассветы, которые туманом опустятся над зеленой гладью застоялой воды, наблюдать за отблесками солнца на листьях кувшинок. А на закате слушать… пускай даже кваканье лягушек, а не пение птиц. Что с того? Разве это не уютный звук, отправляющий нас в воспоминания о детстве? И любить, любить друг друга. Каждый день касаться шелковых серебристых волос и чувствовать эту ласку, которую король дарил бы мне.

Я потеряла счет времени. Он то почти бережно любил меня, то впивался в меня и мои губы с порывистой страстью. То мягко гладил руками, то сжимал пальцы на талии едва ли не до боли. То брал меня за запястья, фиксируя их над головой и вонзаясь в меня с яростью, то, будто извиняясь, целовал внутреннюю сторону рук, замедляя темп.

И мы оба пришли к финалу, сплетаясь в тесных объятиях и ловя губами прерывистое дыхание друг друга.

Кажется, я забыла, как дышать, и опомнилась, только когда воздуха стало явно не хватать в легких. Я с шумом его втянула, чувствуя грудью тяжелое тело на себе.

— Извини, — прошептал король, сползая с меня и укладываясь рядом.

Пипец! Передо мной, обычной ночной бабочкой, извиняется клиент. И не просто клиент, а сам король. Не какой-то там Шрек, а король болот! В которого я, кажется, бесповоротно влюбляюсь, как в Себастьяна. Будь моя воля, забрала бы Элизу сюда и жила бы, горя не зная.

— Террилиэль, — вдруг сказал король.

— Что?

Он лег на бок, подпер голову рукой и улыбнулся:

— Меня зовут Террилиэль. Но это тайна. Тс-с-с! — Он приложил палец к губам. — Прошепчешь его, и я приду к тебе. Только никому не рассказывай.

Я моргнула и тоже улыбнулась.

— Хорошо… Тер…рэль…

— Тер-ри-ли-эль.

— Тер-ри-ли-эль, — повторила я, четко проговаривая каждый слог. — Террилиэль.

— Молодец. — Король провел пальцем по моей щеке и губам. — Позавтракаешь со мной?

— Сейчас ночь, — удивленно уточнила я.

— Вот именно. — Он прижал меня к себе и протяжно вздохнул. — Поэтому до завтрака у нас еще есть время поспать.

Неужели! О боги! Спасибо вам! Наконец-то я просто отосплюсь!

И отоспалась. Не заметила, как меня сморил сон в мягких, теплых объятиях Террилиэля. А проснулась от ароматного запаха еды. Потерла глаза, приподнялась на локтях, сфокусировала зрение на сидящем в позе лотоса короля. Между нами стоял поднос с парующим котелком. Пахло ухой. Либо порыбачил, либо крокодила замочил, я с его мышечной массой ничему не удивлюсь. В общем, супец пах так вкусно, что мне было все равно, из какого хладнокровного он сварен, лишь бы слюной не захлебнуться.

— Спросонок ты еще красивее, — улыбнулся король.

Пусть многим его чувство прекрасного казалось странным, а мне льстило. Может, приврал чуток, а все равно приятно.

Я подползла к подносу, взяла деревянную ложку и запустила ее в котелок. Как дикарка, чесслово! Выловив в бульоне кусочки белого мяса и темных водорослей, я подула и потянула немного. По пищеводу прокатился согревающий комок, а вяжущее ощущение во рту лишь усилило аппетит.

— Мм-м, вку-у-усно, — промурлыкала я, прикрыв глаза от наслаждения.

— Хотел приготовить улиток, но они попрятались. Поэтому лягушачий суп, — с гордостью лучшего шеф-повара похвастал король. — Рад, что тебе нравится.

Не факт, что я пришла бы в восторг от улиток, но суп мне действительно понравился, иначе я не опускала бы повторно ложку в котелок.

— Тебя не смущает отсутствие у меня тарелок? — спросил Террилиэль, тоже беря ложку. — Везде принято есть из горы посуды.

— Ничуть не смущает, — ответила я, жадно хлебая суп. — Я из простой семьи. Поэтому мне неважна классификация вилок и бокалов.

Король тоже съел одну ложечку и, облизнувшись, спросил:

— Ты еще придешь ко мне?

— А позовешь? — Я проглотила и посмотрела в его глаза, горевшие надеждой.

— Хоть навсегда.

Я потупила взор на свои колени.

— Навсегда не могу. Я связана с «Соблазном» таким узлом, который развязать могу только сама.

— Прими мою помощь, Таша. Если тебе некуда пойти, я даю тебе приют. Я буду любить тебя, как свою королеву. Я сделаю тебя своей королевой!

— Тер, пожалуйста, не дави на меня. Обещаю, что если позовешь, я приду. Но до тех пор, пока моя проблема не решена, у меня нет права на личную жизнь.

Он тяжело вздохнул и грустно улыбнулся.

— Мой дом — твой дом, Таша. Помни об этом.

Я согласно покивала.

Мы поели, а потом Террилиэль отодвинул камышовую ширму от стены. Там было спрятано огромное зеркало в его рост. Отражение было мутным, резная рама покрылась мелкой коррозией. Король приложил ладонь к центру зеркала, и его поверхность пошла светящейся рябью.

Террилиэль протянул мне руку. Я вложила свои пальчики в его ладонь, приблизилась к нему вплотную и лбом уперлась в его мощную грудь.

— Я буду ждать, — прошептал он, ласково поднял мое лицо за подбородок, и его губы нашли мои.