или о смехотворности идеи спасения мира

Комическое – как подсказывают нам философские словари – эстетическая категория, отражающая несоответствие между несовершенным, отжившим, неполноценным содержанием явления или предмета и его формой, претендующей на полноценность и значимость, между важным действием и его несовершенным результатом, высокой целью и негодным средством.

«Высокая цель» в данном случае, как понимаем мы, спасение мира (и прилагающегося к нему человечества), не больше, не меньше.

«Негодное средство» – это, как понимаем мы еще более ясно, сам человек, во всей своей мечтательной беспомощности, во всем своем наивном эгоцентризме, сломленный обстоятельствами собственной жизни, с переменным успехом воскрешающий себя к ней подручными средствами. Какие есть, такими и воскрешает. Кому не нравится, отвернитесь.

Он, конечно, смешон. Как и многие из нас, мучительно и сладко ощущающие себя центром Вселенной и не способные при этом справиться с простыми житейскими проблемами. Что в общем не удивительно: справляться с простыми житейскими проблемами действительно гораздо трудней, чем спасать мир, верьте мне, я знаю, о чем говорю. Но только при одном условии: когда потребность спасать мир является для нас фундаментальной. Это или так, или нет. Обманывать себя в этом вопросе можно, но недолго. На одной фантазии долго не протянешь. Равно как долго не протянешь без работы по спасению мира, когда потребность в ней у тебя действительно есть.

Потребность спасать мир – это звучит гордо, кто бы спорил. Однако в быту она довольно неудобна, а наедине с собой – довольно мучительна, поскольку сопровождается чувством личной ответственности за все несовершенства всего человечества сразу, покончить с которыми одним махом ты явно не в силах. И – самая сокрушительная подстава – все наши победы и поражения на этом поприще всегда можно списать на «полет фантазии на крыльях воображения». Они недоказуемы. Или ты веришь себе, или нет. Причем вера совершенно не отменяет отчаяния. И неверие его не отменяет. Отчаяние – это такая разновидность нормы для придурка, вообразившего, будто на его плечах действительно покоится мир.

Вопрос, конечно, откуда мы вообще такие беремся.

В буддизме есть понятие «бодхисатва». Понимание природы бодхисатвы в разных ответвлениях учения немного разнятся, но так или иначе, это существо с пробужденным сознанием, с какого-то перепугу решившее спасти от страданий все живые существа сразу. Ну, чтобы два раза не вставать.

Обычно бодхисатва представляется как некое высшее, надчеловеческое существо, наделенное соответствующими качествами (в Махаяне – как бывшее человеческое существо, развившееся до надчеловеческого состояния в процессе трудовой деятельности, но какая разница). Я недостаточно хорошо знаю буддизм (положа руку на сердце, я совсем его не знаю), поэтому понятия не имею, что сейчас собираюсь сказать: ересь или, напротив, общеизвестную банальность. Но, мне кажется, фишка в том, что решив записаться в бодхисатвы, надчеловеческое существо сперва обнуляется до слабого глупого человека, «безобразного телом и образом мыслей», а уже потом выходит на работу, утратив все, кроме собственно задачи.

И вот стоишь ты, одинокий воин на условной вершине мире, редкостный, удивительный долбоеб, искореженный тяжелым житейским опытом до состояния «мои желания всегда сбываются наоборот», не способный даже на такое элементарное действие, как небольшая коррекция собственного сознания. Стоишь, блядь. Типа спасаешь мир. Все вот это вот, включая мясорубку, перемоловшую тебя так, что живого места нет. Ничего, все равно стоишь, спасаешь, как можешь, хотя не можешь, конечно, почти ничего. А куда деваться. Других спасителей у нас, извините, пока нет.

Штука в том, что это все равно работает. Не само по себе, а как одна из обязательных составляющих спасения. Бесконечности божественной любви всегда недостаточно. К ней непременно надо добавить хотя бы пару сотен несчастных мечтательных придурков с несгибаемой волей. Это катализатор такой.

Трудно не быть богом, проживая сейчас на маленькой красивой планете Земля и обладая при этом хоть сколько-нибудь чутким сердцем, вот что я вам скажу.

Но никто не обещал, что будет легко.

Самая распространенная ошибка – считать призванием профессию, то есть какой-то конкретный род деятельности, приносящий зримый, осязаемый результат. Задумываясь о призвании, люди обычно прикидывают, правильно ли они выбрали себе специальность, можно ли еще успеть ее поменять, можно ли с таким призванием заработать денег, или можно схитрить, сделав из призвания просто хобби, или жизнь-не-удалась-АААААААААААААА-спасити.

Дык вот, жизнь – она у нас, конечно, не удалась, потому что органическая, а это довольно мучительно. Но тут ничего не поделаешь. Что же касается призвания, оно – не профессия и не занятие. А оптимальный для каждого конкретного существа способ взаимодействия с остальным миром. Иногда так счастливо совпадает, что находится профессия, в рамках которой этот способ довольно удобно реализовать. А иногда складывается так неудачно, что ни профессий, ни занятий, более-менее согласующихся с призванием, в текущей культуре вообще нет (или, что случается чаще, они-то есть, да мы не знаем, что вот именно в этой неожиданной стороне можно найти оптимальную опору).

Но, в любом случае, призвание совершенно не равно профессии. Все не так просто! И как всякая сложность, это дает дополнительную свободу: вариантов оптимальной практической самореализации всегда больше одного. (Хотя бывает, что в текущих условиях меньше одного, то есть, вообще без вариантов, но, как все подлинные драмы, это все-таки довольно редкий случай.)

Другая распространенная ошибка – думать, будто если уж у тебя есть какое-то призвание, невозможно об этом не знать. Еще как возможно! Почти никто на самом деле не знает. Случаев, когда призвание имеет такую огромную силу, что само волочет своего обладателя за собой, не разбирая дороги, и не дает уклониться, шаг в сторону – расстрел на месте, довольно мало. Огромное счастье, когда оно так, хоть и очень опасное для жизни. Действительно опасное, я совершенно не шучу. И очень хорошо знаю, о чем говорю.

Тем не менее, родиться с призванием такой сокрушительной силы – выигрыш в экзистенциальной лотерее. Мало кому достается. Вопрос: что делать всем остальным? Неужели профукивать свою жизнь? Можно, конечно. Но есть еще вариант: включить голову и начать расследование.

…Это вообще вечный выбор: профукать жизнь или включить наконец голову? Выбор, по-моему, очевиден, но чтобы его сделать, надо знать, что он вообще у нас есть.

Так вот, он есть. У каждого, не у каких-то мистических «избранных». Но шансы профукать этот выбор (а вместе с ним жизнь) тоже есть. Они велики.

Но теоретически всякий вполне способен опомниться, включить голову и исследовать себя. Благо эта лабораторная крыса у нас всегда под рукой. Всякое расследование индивидуально, общих, универсальных рецептов тут нет, кроме, пожалуй, одного: вспомнив свою жизнь, выбрав из нее все моменты чистой, дающей силу радости и разложив их рядком, следует проанализировать их не столько на предмет: «чем мы тогда занимались?», сколько: «каким способом мы это делали?» Это не так просто, как кажется (потому что человек в чьем угодно лице в той или иной степени склонен к самообману), но и не невозможно.