От того, что победили, что в этом аду остались живы, танкисты просто ошалели. Все чувствовали необыкновенную душевную легкость, как будто скала с души свалилась. Четыре года была такая тяжесть – и в одно мгновение ее не стало!.. Закончились патроны в дисках – тогда развернули башни и из танковых пушек открыли огонь по лесам, покрывающим горы. Криков начальников как будто никто не слышал. Потребовались неимоверные усилия, чтобы остановить ничего не слышавших от радости людей…

С большим трудом командиры заставили своих танкистов выполнить команды «Прекратить огонь» и «К машинам!». Экипажи покинули танки, но продолжали обнимать друг друга, поднимать на руки и подбрасывать вверх своих командиров! Эта человеческая радость и восторг вышли за рамки всякого повиновения.

Но все же воинская дисциплина, к которой за долгие годы войны мы были приучены, возобладала. Эйфория закончилась. Остается только представить, с каким неимоверным трудом нашим командирам, которые сами были возбуждены и ликовали по случаю победы, удалось охладить пыл своих подчиненных и навести воинский порядок.

И еще не могу не сказать об одном эпизоде, который произошел в мае 1945 года в Праге. Пока наша часть стояла на дальней окраине города, я не терял надежды найти своего брата Петра, тем более что вокруг стояли части 6-й танковой армии. И вот утром на территории военного городка издалека я увидел до боли знакомого мне офицера.

Кто он? Где я его раньше видел?

Подойдя ближе, узнал в нем своего одноклассника, с которым учился в сельской школе в Быково. Тот шел, не обращая на меня никакого внимания.

Я окликнул его: «Грицко!» Он остановился и вгляделся в мое лицо, а потом произнес: «Кузя, ты? Откуда?..»

Мы обнялись. Это был Завизион. Мы не виделись 11 лет, которые прошли после окончания школы. Теперь на его плечах были майорские погоны, а на груди два ордена Красного Знамени и два Отечественной войны. Мы учились в одном классе и были неразлучными друзьями: я, мой двоюродный брат Микола Селиверстович Капштык и Гаврик Завизион. Вот это была встреча!..»

Н. М. Дмитриева

«…Большим праздником было для нас объявление о полной капитуляции фашистской Германии. Мы ликовали. И, конечно, как-то наступило осмысление пройденных фронтовых дорог. После окончания Курско-Орловской операции наш госпиталь был придан 6-й танковой армии (тогда еще не гвардейской) под командованием генерала А. Г. Кравченко. Это был уже 2-й Украинский фронт.

Мы с мужем, военным медиком А. И. Дмитриевым, работали в очень трудных условиях, особенно во время Корсунь-Шевченковской операции. Ранняя весна, все дороги разбиты, грязи по колено. Автомашины не шли, так что весь необходимый перевязочный материал, инструментарий, медикаменты переносили на своих плечах. Голодным, холодным, в дождь и в стужу, окоченевшими руками, приходилось оборудовать рабочие места (палатки, хаты, сараи), где проводились операции.

Об отдыхе не думали, раненые ждали нашей помощи. В деревне Шмариново, куда прибыл наш госпиталь, все дома (а их было 95) были заполнены ранеными. Сразу приступили к работе. Ампутировали конечности, делали полостные операции, пытались спасти всех. Однако много раненых тогда погибало от газовой гангрены.

Н. М. Дмитриева

Обработав раненых, передавали их госпиталям второго эшелона и продвигались дальше пешком или на попутных машинах, догоняя свою 6-ю танковую армию.

Доставить нам питание не могли, поскольку все машины из-за бездорожья буксовали. Жили на «бабушкином аттестате»: люди в деревнях, оставшиеся в живых после ухода оккупантов, сообща кормили нас, делились с нами последним.

И что характерно, никто не роптал на невзгоды и трудности. Наоборот, мы старались поддержать друг друга шутками и песнями. Работали по трое-четверо суток, не отходя от операционного стола, часто под бомбежками фашистской авиации и артиллерии, которые не обращали внимания на красные кресты на санитарных палатках УСБ. Погибали наши врачи и медсестры. Иногда были мы и донорами, когда срочно требовалось прямое переливание крови.

Наша 6-я танковая армия двигалась быстро, и нам приходилось часто разворачиваться, сворачиваться и идти дальше. Ясско-Кишиневская операция была также не из легких. Но все-таки уже было лето. Затем с боями прошли Румынию, Венгрию, Австрию, Чехословакию, поработав везде изрядно.

Наступило 9 мая – конец войны. Победа застала нас в Праге. Народ ликовал. Но для нас война еще не кончилась. С боями прорывались остатки немецких группировок – и снова у нас раненые их обработка и эвакуация.

30 июня 1945 года после эвакуации последних раненых нас погрузили в эшелон, и мы поехали на Восток. Когда проехали Чехословакию, поезд остановился на станции Чоп. Дальше уже начиналась наша Родина. Мы все бросились из вагонов, прыгали, радовались, готовы были целовать свою землю. А она в то время имела страшный вид: сгоревшие леса, целых домов мало – одни обгорелые трубы, а в некоторых местах лишь дощечки с названиями бывших деревень. Но все же мы снова у себя дома, на своей Родине!

А куда мы ехали – никто не знал. Но все были уверены, что едем домой. Проехали Москву, Урал, Новосибирск, Иркутск… и ровно через месяц, 30 июля, прибыли в Маньчжурию, город Лубэй. Расставили санитарные палатки. И в этот момент налетел сильнейший тайфун. Ветер был такой силы, что срывал крыши с вагонов.

В скором времени была объявлена война с Японией. И опять мы пошли за нашими частями. Шли через выжженную солнцем пустыню Гоби, преодолевали отроги Большого Хингана. Этот путь был особенно трудным. Не хватало воды, пищи, заедала мошкара.

Впереди нас шел еще один полевой госпиталь, на который напали хунхузы (бандиты). Они зверски вырезали всех сотрудников госпиталя. Страшно вспоминать даже сейчас. В глазах долго стояли изуродованные трупы медицинского персонала.

Но надо было идти дальше, спасать раненых солдат.

Войну мы закончили в Мукдене и до декабря 1945 года работали в мукденском госпитале. Затем нашу 6-ю гвардейскую танковую армию перевели в Забайкалье, где я вместе с мужем снова работала в госпитале.

Я демобилизовалась в мае 1948 года в звании гвардии майора медицинской службы. Командование отметило мой скромный труд, наградив меня орденами Отечественной войны II степени и Красной Звезды, а также многими медалями, среди которых «За боевые заслуги», «За победу над Германией» и «За победу над Японией»…

Медаль «За освобождение Праги»