определить, она невероятно очаровательна, а ее выпечка просто чертовски крута. Я хочу знать больше.

Вместо того чтобы посмеяться над моим любопытством, Роан повернулся и мрачно посмотрел на меня.

– Каро живет со своей тетей по маминой линии, Хелена не связана родственными связями с семьей Робсонов. Она – алчная, наглая стерва, получившая опеку над Каро после того, как ее родители погибли во время цунами на Рождество в 2004 году. Каро было всего семь лет. Она гостила у нас на Рождество, – грустно продолжил Роан. – Моя мама говорила мне, что мама Каро, Амелия, не была создана для материнства. Слишком эгоистичная. Она была заядлой путешественницей и не хотела брать дочку с собой. Поэтому каждый раз, когда ее родители уезжали в путешествие, девочку оставляли с нами или с Хеленой. Ее отец, мой дядя Хит, не был похож на моего отца. Думаю, у него был более слабый характер. Он всегда уступал требованиям мамы Каро. Мама говорила, он был ослеплен любовью к ней. А Каро из-за этого страдала, – он тяжело вздохнул. – Хотя никто не заслуживает такой смерти.

Я вспомнила то землетрясение с цунами в Индонезии. Мне в то время было восемнадцать, оно освещалось в новостях по всему миру на протяжении нескольких недель, поскольку его последствия ощущались еще долго. В результате погибло почти четверть миллиона человек.

– Это ужасно, – это было ужасным не только для родителей Каро, но и для нее тоже. Иметь таких безразличных родителей, а потом еще и потерять их подобным образом.

– Да. Наша бабушка Робсон в то время была еще жива, но ее здоровье не позволяло ей заботиться о Каро. Мама и папа хотели взять над ней опеку, но Амелия и Хит в своем завещании ясно дали понять, что опекунство должно быть предоставлено тете Каро, Хелене. Видишь ли, они с мамой Каро были сестрами-близнецами.

Он говорил жестко, и, сопоставив это с тем, какой я увидела Каро, у меня неприятно засосало под ложечкой.

– Полагаю, она не очень хороший опекун.

Наши взгляды встретились, и меня удивила злость в глазах Роана.

– На свете очень мало людей, которых я не люблю, Эви, но эту женщину… я ненавижу.

Меня передернуло.

– Ничего себе, все так плохо?

– Она контролирует каждый шаг Каро.

Быстро сопоставив в уме все даты, я заметила:

– Но ведь Каро уже двадцать два?

– Да. Однако она прожила с этой женщиной большую часть своей жизни. Я изо всех сил пытался помочь. Моя мама тоже пыталась помочь, но Хелена вцепилась в Каро мертвой хваткой, – ярость в его глазах потухла, оставив только печаль. – Я – ее самый близкий друг… Она пыталась завести друзей, но тете всегда удавалось всех разогнать. У нее никогда не было парня. Хелена – религиозный фанатик, она забила голову Каро всякой чушью о чистоте и о том, что значит быть хорошей девочкой. Полное дерьмо. Все для того, чтобы Каро жила в ее доме и приглядывала за этой старой коровой, пока та впадает в маразм.

Вспомнив, какой Каролайн была застенчивой, я почувствовала, как во мне закипает возмущение. Я взглянула на ее красивые кексы.

– Это только верхушка айсберга, – Роан показал на них жестом. – Девочка – прирожденный пекарь. Все, что она готовит, просто божественно.

– Значит, она должна работать в пекарне. Или открыть свою!

После моего страстного возгласа глаза Роана блеснули.

– Да, но ты попробуй сказать об этом ей. Я предлагал ей найти отдельное жилье, уйти от этой женщины и начать жить своей собственной жизнью. Но она не согласилась. Ей мешает чувство вины.

Между нами воцарилось дружеское молчание, пока я обдумывала положение Каролайн. Может быть, я могла бы поговорить с ней. Может быть, Роан был слишком близким для нее человеком. Кроме того, он был парнем. Казалось самонадеянным полагать, будто незнакомец может добиться большего успеха, чем ее самый близкий родственник, но, возможно, Каролайн нуждалась в поддержке независимой зрелой женщины, которая живет одна. Я могла бы показать ей, как это здорово. Кроме того, похвала выпечке от незнакомца всегда лучше, чем поддержка семьи. Никакой предвзятости.

– Я прямо-таки слышу, как у тебя в голове крутятся мысли, – прокомментировал Роан, изучая мое лицо. – И даже не собираюсь просить тебя не делать того, о чем ты думаешь.

Меня немного нервировало то, как быстро он научился меня понимать.

– Я буду нежной, – поддразнила его я.

Что-то темное, горячее промелькнуло в его глазах, и он тут же отвернулся.

Между нами мгновенно возникла напряженность, и я попыталась придумать, как ее снять.

Роан меня опередил:

– Какие у тебя планы на ужин?

Я была благодарна за смену темы для разговора и ответила:

– Ну, я собиралась пойти посмотреть, что продается в местном магазинчике. Я еще не решила вопрос с арендой машины, чтобы ехать в супермаркет.

– В местном магазинчике небольшой ассортимент. Почему бы нам не поесть вместе в «Якоре», а завтра я найду время, чтобы помочь тебе с арендой машины? Может, научу тебя, как здесь нужно ездить, – добавил он многозначительно.

– Неужели это так трудно? Я думала, нужно просто ехать по другой стороне дороги, – я знала, что первое время это будет немного сбивать с толку, но неужели мне и правда нужен урок?

– Это труднее, чем ты думаешь. Но дело не только в этом. У нас здесь другие правила дорожного движения. И много кругового движения. Очень, очень много кругового движения.

Хм, раз он так говорит…

– Хорошо, я буду благодарна. Уверен, что у тебя есть на это время? – по моим представлениям, фермеры работали круглосуточно, и меня удивило, что он заехал ко мне на обед.

Его глаза встретились с моими.

– Я найду время.

Я ощутила сильное влечение и напряглась. Просто друзья, просто друзья, просто друзья, – принялась я твердить про себя, отводя от него взгляд. Это нечестно. Если слишком долго смотреть ему в глаза, мое тело начинает трепетать. А если долго смотреть на его губы, то там – ниже живота – проносится волна мурашек. Единственным местом, куда получалось спокойно смотреть, был нос, и это выглядело весьма странно.

Решив, что лучше всего будет вообще на него не смотреть, я принялась изучать свой сэндвич, который начал стремительно таять на глазах.

Похоже, это сработало, я расслабилась и принялась засыпать Роана новыми вопросами о его жизни. Оказалось, он взял на себя управление довольно крупной фермой. Его родители ушли на пенсию, переехав в свой второй дом в Греции, что заставило меня предположить, что ферма была довольно успешна с финансовой точки