class="p1">Мириам приснилась Артуру бегающей по саду босиком, в окружении будто охранявших ее тигров.

Фотография

На следующее утро в дверь комнаты Артура постучали. Он уже проснулся, но еще пребывал в полудреме, не вполне уверенный, что прошедшие двадцать четыре часа ему не примерещились. Картины с тиграми на стенах, оранжевое постельное белье, боль в лодыжке и царапины на руке — от всего этого ситуация выглядела еще причудливее. Он натянул на себя одеяло и отозвался:

— Войдите.

Вошла Кейт и поставила перед ним чашку чая.

— Как себя чувствует больной?

Артур дотронулся до руки. Боль поутихла. Лодыжкой можно было двигать, хотя и не без труда. Кейт оказалась знающей медсестрой.

— Неплохо, — сообщил Артур.

Часовая стрелка стоявших на прикроватной тумбочке черных лакированных часов, украшенных медной фигурой тигра, уже пересекла отметку «10», и это выбило Артура из колеи. Его привычный распорядок опять был нарушен. И восстановить его, возможно, уже не удастся. У него ведь все было расписано по часам. А теперь он опоздал к завтраку. И пропустил время поливки Фредерики.

Кроме того, Артур осознал, что оставил в чемодане мобильный. Если ему позвонят, то где-то на сельских просторах мелодию «Зеленые рукава» заиграют кусты. Он провел рукой по подбородку и поморщился, ощутив под пальцами пробивающуюся щетину. Во рту после выпитого накануне было горько.

— Мне удалось отстирать большую часть пятен от травы с вашей рубашки, и я принесла вам брюки Грейстока. Ваши зашить не удалось, а в эти он уже не влезает. Когда будете готовы, спускайтесь, станем завтракать. Следующая по коридору дверь — это ванная, можете искупаться, если захотите.

Артур предпочитал душ, но после получасового лежания в горячей воде лодыжке стало совсем хорошо. Заглянув под повязку, он увидел, что царапины на руке затянулись.

Артур оделся и осмотрел себя в большом зеркале. Выше пояса он выглядел как респектабельный пенсионер, но ниже… м-да. Брюки электрик, принадлежавшие Грейстоку и, видимо, оказывавшие гипнотическое воздействие на его гарем, были очень удобными — мягкими и не тесными, — но Артур в них казался себе похожим на какого-то норвежского туриста.

Кейт накрыла завтрак в кухне — свежий хрустящий хлеб, масло и апельсиновый сок. Стены просторного помещения были увешаны фотографиями и картинами с изображениями тигров. Горел камин, но из-за размеров кухни его жар едва ощущался. Кейт набросила на плечи клетчатый плед, из-под которого виднелись полы белой ночной рубашки.

— Мы теперь редко покупаем мясо, разве что для тигров. Грейстоку важнее накормить их, чем нас, — усмехнулась она, усаживаясь на скамью рядом с Артуром.

— Как так получилось, что у вас живут… э-э… девочки?

— У моего отца было цирковое шоу. С ним он объехал Италию, Францию, Америку. Весь мир, в общем-то. Я ездила с ним. Когда я была маленькой, в костюме клоуна выбегала на арену с ведром и должна была из него обливать взрослых клоунов. В ведре вместо воды было конфетти, но публика смеялась. Отец пил. Когда прикладывался к бутылке, становился другим человеком. Меня, бывало, бил. Однажды он дрессировал тигренка. Тот был слишком маленьким и не понимал, чего от него хотят. Отец поднял хлыст и собрался его ударить. Я подбежала и обняла тигренка. Отец сказал, что и меня отлупит, если я его не отпущу. Или могу убираться на все четыре стороны.

Артур, я схватила тигренка и убежала. От друзей я слышала о Грейстоке — и просто пошла и постучала к нему в дверь. Мне было всего восемнадцать. И тигры, и Грейсток требовали заботы и защиты. Тот тигренок, которого я спасла, стал нам как первый ребенок. Потом было много других.

— А детей у вас не было?

Кейт покачала головой.

— Я никогда не стремилась иметь детей. У многих моих друзей были дети, и мне нравилось нянчиться с малышами и укачивать их, но своих мы с Грейстоком не завели. И я об этом никогда не жалела. Моя семья — это тигры, хотя сейчас у нас всего трое взрослых животных. Вы имели удовольствие познакомиться с Элси. Есть еще Тимеус и Тереза. А также… идите сюда, Артур.

Артур встал и последовал за Кейт в угол кухни, где стояла массивная железная плита. За ней обнаружилась большая корзина из ивовых прутьев, в которой на старом одеяле спал тигренок. Он был так красив, что у Артура перехватило дыхание. Тигренок напоминал мягкую игрушку, забытую в корзине ребенком. Только поднимавшаяся на вздохе белая грудка и подергивавшиеся уголки рта выдавали в нем живое существо.

— Хорош?

Артур кивнул.

— Он немного приболел, и Элси нервничает, поэтому я оставила его в доме. Я за ним присматривала, пока разбирала фотографии, как обещала.

Артур никогда не любил кошек. Для него все они были вредными существами, только и ждущими, чтобы выскочить из засады и испоганить его альпийскую горку. Но этот малыш был великолепен.

— Можно погладить?

Кейт кивнула.

— Только осторожно. Не разбудите его.

Артур осторожно протянул руку и погладил тигренка по груди.

— Какой же он мягкий, — удивился он.

— Ему три месяца. Его зовут Элайджа.

Артур наклонился над корзиной. Теперь он понимал, что нашла в этом месте Мириам.

Кейт погладила его по плечу.

— А теперь давайте попробуем отыскать какие-нибудь следы вашей жены. — Она указала на несколько стоявших на столе коробок из-под обуви. — Я встала рано и начала просматривать старые фотографии, письма, документы. Я и забыла, что у нас их такое количество. Мой муж не приучен к порядку, но к счастью, я помечаю все. На всех моих снимках на обороте стоит дата.

— Спасибо. — Артур окинул взглядом кучу фотографий, не зная, с какой начать. — А лорд Грейсток еще не встал?

Кейт покачала головой.

— Он встает поздно. Мы его не увидим раньше обеда, тем более что он выпил накануне. С ним это теперь нечасто случается.

— Вечер был хороший.

— Мне тоже понравилось. После того как мы позавтракаем и просмотрим фотографии, я вас отвезу, куда вам надо. — Кейт передала Артуру пачку снимков. — Все они датированы шестьдесят третьим годом. На всякий случай я включила еще и шестьдесят второй, и шестьдесят четвертый. Смотрите, может быть, что-то найдется.

Артур принялся за дело. На снимках было множество девушек в струящихся платьях, с высокими прическами, подведенными глазами: они смеялись, позировали, поднимали бокалы. Какая-то часть Артура не хотела глядеть на эти фотографии — а вдруг Мириам все-таки была частью гарема Грейстока, одной из толпы наложниц, получившей свой шарм понятно за что?

— Почему здесь