— Такая или именно эта? — встрепенулся Амбарцумян.

— Похоже, что эта, — пожал плечами Любавин, — во всяком случае, фамилии совпадают. Бурковичи они. Пункт четвертый: отдыхающие единственного районного санатория «Золотые росы», расположенного на упомянутой Донке за «Привольем». Отдыхающих в этом году немного, хотя места там живописные. В санатории на данный момент проживают две женщины и четверо мужчин. Свободное время эта компания проводит, как правило, вместе — играют в карты, выпивают, купаются, игнорируют лечебные процедуры. Про интим не знаю. Часто уезжают из санатория, где-то шляются, но это законом не возбраняется. Персонал перемещения постояльцев не контролирует. В основном это жители южных регионов, граждане России. Кто-то из Воронежа, кто-то из Ставрополья…

— А что у нас насчет женщин? — внезапно нахмурил лоб Амбарцумян.

— Это не у нас, это у тебя постоянно что-то насчет женщин, — фыркнул Жилин.

— Нет, мужики, я серьезно. Могут в составе банды быть женщины?

— Это тоже не возбраняется законом? — хмыкнул Балабанюк.

— Да я вас умоляю! — поморщился Рудницкий.

— Кто же их знает? — пожал плечами Любавин. — Мы еще ни одного члена банды в глаза не видели. А те, кто видел, уже не расскажут. Может, там все — женщины, бес их знает. Мы же не в мусульманской стране живем, у нас равноправие. Хотя следы на месте преступления не больно-то похожи на женские… — Он как-то озабоченно почесал затылок. — Не знаю, настаивать не буду.

— Ты еще не весь список огласил? — спросил Вадим.

— Последняя компания осталась. Рабочие среднеазиатского происхождения. Узбеки, таджики, как обычно… Временно, пока не кончится сезон, числятся в штате «Автодора». Это компания, которая отвечает за поддержание в рабочем виде автотрассы М4 «Дон». Тоже проживают в вагончике — на окраине Осипова, территория закрытого автокомбината. В восемь утра их забирает на работу микроавтобус, везет за Глазов. Это в семистах метрах от границы района. Часть трассы просела и поплыла, ее огородили, водителям приходится смещаться на вторую полосу. Ничего страшного, заторов там, как правило, не бывает. Но трассу надо укреплять. Они работают шесть дней в неделю, вскрывают полотно, удаляют «рубашку» трассы, заливают бетоном, закладывают кирпичами. Работы продолжаются примерно две недели. И еще не меньше недели должны проработать. Гастарбайтеры смирные, угрюмые, не пьют, не бузят. Мы не миграционная служба, предъявить им ничего не можем, да и дело они выполняют нужное…

— Это ошибка, Олег, — покачал головой Вадим, — следовало выделить людей, чтобы отследить перемещения этих компаний. Хватило бы пяти человек, засевших в укромном месте.

— У меня всего пять человек, — смутился Любавин. — Но теперь мы можем это сделать в любое время. Простите, Вадим, может, я в чем-то не прав, но это же капля в море. Мои люди постоянно заняты — ищут какие-то улики, опрашивают людей…

— Ладно, завтра проработаем этих понаехавших, — принял решение Вадим. — Все, товарищи офицеры и прапорщики, заканчиваем болтологию. Олег, у тебя остался ровно час, чтобы добыть две тачки и пару «камикадзе» из числа полицейских. Будем надеяться, что эта ночь принесет хоть одну поклевку…

Злости не было предела. За всю ночь ни одной поклевки! А что он хотел? Только приехал, и сразу брать быка за рога? Работали тихо, аккуратно, комар носа не подточит. Бойцы надели бронежилеты под «партикулярные» куртки и двух парней из Глазовского отдела заставили сделать то же. Один из них прибыл на относительно свежей темно-красной «Королле», другой на нарядном «Пежо». Обе машины, как объяснили служивые, взяты в кредит, платить по счетам еще больше года, но они готовы пожертвовать своими тачками и семейным счастьем ради поимки негодяев, убивших их товарищей. Никто не пострадал — ни тачки, ни причастные к акции офицеры. Всю ночь майор Репнин и лейтенант Балабанюк просидели на посту ГИБДД, осуществляя связь с экипажами «подставы». «Пежо» и «Королла» катались от Глазова до Бабаева — шли по третьей полосе, с приличной скоростью. Спецназ на заднем сиденье готов был реагировать на любое обстоятельство, полицейские были напряжены, обливались потом. Для них это действительно оказалось нелегким испытанием. Приказ был недвусмыслен — если лопнет колесо, остановить машину, не ждать атаки, перехватывать инициативу с помощью светошумовых гранат и пулемета «РПК». С полуночи до шести утра трасса «Дон» была практически пуста! Кажется, до населения дошло, ездили только отчаянные. Несколько раз их опережали по второй полосе несущиеся на полной скорости машины, с отрывом уходили вперед. ГИБДД никого не останавливала, не штрафовала, хотя их экипажи стояли через каждые четыре километра. Всю ночь товарищи в эфире глухо выражали недовольство. Так бездарно проводить ночь! Лучше бы спали. Похоже, подтверждалась теория «каждой второй ночи». Репнин сидел в окружении сонных инспекторов, изредка перебрасывался с ними какими-то словами. Беседа не клеилась. Любавин висел на связи с патрулями ППС, бороздящими просторы параллельно магистрали, требовал держать ухо востро, чаще покидать машины, не стесняться в составе вооруженных групп осматривать труднодоступные участки местности. И только к шести утра, когда окончательно рассвело, водители «Короллы» и «Пежо» начали расслабляться. «Похудел, надо же, — с неуверенной улыбкой признался упитанный сотрудник глазовской полиции Драгунов. — Словно двадцать кило за ночь сбросил…» «А с чего решили, что после шести утра опасность пропадает? — начал размышлять Вадим. — Петухи пропели, и демоны провалились в свой ад? Просто бандиты при свете дня не хотят рисковать, они должны быть в другом месте. Где? На стройках, на базаре, в санаторных номерах, на временных рабочих местах? И движение после шести утра уплотняется, возрастает риск, что их заметят, раскроют. Нет, скорее всего днем опасность действительно минимальна…»

ППС докладывала: за всю ночь ни одного происшествия. Словно замерло все до рассвета. Мобильные экипажи ДПС рапортовали: на дороге полный порядок. «Над нами издеваются», — выразил общее мнение Балабанюк. «Ну, почему? — усомнился Капралов. — Ни одного убийства, разве это плохо?» «Нужно позвонить полковнику Панькову, — мелькнула мысль у Вадима. — Пусть из соседних районов пришлют дополнительные экипажи — ППС, ДПС. Взять под наблюдение всю трассу, перекрыть проселки, да с умом, чтобы не светились за версту…» «А ты уверен, что это правильная мысль? — ехидничал здравый смысл. — Мыслишь, как прямолинейный службист. Ни ума, ни фантазии. Противника не пальцем делали, найдет лазейку. А если поймет, что кольцо сжимается, переместится в другой район, и убийства начнутся там. Действовать надо тоньше, думать, наблюдать, шевелить мозгами…»

— Отрицательный результат — это тоже хороший результат, товарищи неспящие, — оптимистично заявил Вадим. — Всем спасибо, все свободны. В одиннадцать утра построение в «Хилтоне» и развод на работы. Олег, с тебя служебный транспорт.

Он отключился в семь утра, а в десять очнулся от призывного вопля телефона. Слетел с кровати — весь мятый, взбудораженный, тупо уставился на гудящее металлическое изделие…