— Не могу поверить, что у нас уже есть свой старшекурсник в Кроуницкой академии! — выдохнула Сирена, высоко задрав голову. — Надеюсь, Лоним достаточно галантен? Он красивый?

— Обычный, — я пожала плечами. — Пожалуй, он очень изобретательный. И смеётся в лицо опасности.

Мне трудно было оценить красоту Лонима. Я слишком привыкла к его внешности. Хотя за последние три года мы виделись мало, в моей памяти он всегда оставался вихрастым неугомонным сорванцом, отважным лидером и примером для подражания. Он никогда не пытался быть серьёзным. Мы вечно влипали в весёлые неприятности и часто выглядели по-дурацки. Пожалуй, своё детство я бы могла назвать счастливым именно благодаря другу. И отцу. До тех пор, пока он не заболел, убитый новостью о смерти матери… Печальные воспоминания больно кольнули сердце, напоминая о моей цели. Я стиснула зубы и потрясла головой, отгоняя неприятные мысли.

Сирена задумалась и тоже немного погрустнела, услышав об опасности. Она посмотрела на небо, нависшее над нами мерцающим куполом. Глаза ее мечтательно блуждали по звёздному пространству, блестели в свете фонарей. Водная гладь скрывалась в белёсой туманной мгле, и только небо стелилось бесконечной бездной над головами.

— На самом деле, мне страшновато, — прошептала девушка.

— Мне тоже, — призналась я.

— Нас ждёт незнакомый город и новые люди, — она положила голову на сложенные ладони. — Кроуниц всегда был окутан легендами. Чужими, странными легендами про драконов и веллапольских демонов. Как знать, с чем нам придётся столкнуться? Мы как будто плывём в другой мир, прочь от самих себя.

— Может, наоборот, мы плывём к себе?

Я тоже улеглась на собственный локоть. Небо выглядело тяжёлым. Оно дрожало в такт морскому плеску, но не падало, держалось, как будто его прибили звёздами. Туман обступил нас, и от этого казалось, что мы не плывём, а просто качаемся на облаке, вне пространства и времени. Воздушный поток летел нам навстречу, покалывая крохотными капельками.

— Может, и так, — согласилась подруга. — Но всё равно страшно. Мы ведь просто девчонки, что верят в сказки. Останется ли наш мир таким же сказочным, какой он сейчас?

— Ты сама говорила, что перед нами открыты все пути и дороги, — напомнила я. — Выберем ту, которая больше понравится. Какую-нибудь сказочную.

— Ты слушала меня? — удивилась подруга.

— Конечно, ты же разговаривала со мной, — не поняла я её удивления. — Господин Рилекс сказал, что судьбу можно приручить. Мы можем попробовать приручить свою. Или побороться с ней, если она откажется подчиняться.

— Иногда люди несут ужасную чушь, — сморщила носик леди Эстель. — Совсем не думают, о чём говорят.

— Ганс Рилекс не нёс чушь, — обиделась я.

— Да я не про него, — фыркнула подруга. — Ладно, иногда я несу ужасную чушь и совсем не думаю, о чём говорю. Щипай меня в следующий раз, когда я начну умничать.

— Не буду, — улыбнулась я. — Мне нравится, когда ты умничаешь.

Мы лениво рассмеялись. Всё-таки день и качка здорово вымотали нас обеих.

— Значит, будем приручать судьбу! — неожиданно встрепенулась Сирена. — Кроуниц уже много лет принадлежит Квертинду. Он тоже часть иверийского наследия. Квертинд — мой дом, и он не причинит мне вреда. Он будет меня защищать!

При упоминании Квертинда и иверийцев глаза Сирены загорелись решимостью. Я задумалась, было ли это поводом для щипка. Должно быть, леди Эстель высказалась больше для себя самой, чем для меня. Но короткий миг бодрости сменился усталостью, и девушка снова рухнула на тросы ограждений. Море плескалось мерно и спокойно, на уснувшем судне его монолог казался особенно громким. За день я привыкла к неторопливому шуму, и сейчас он убаюкивал меня холодной монотонностью. Глаза слипались, руки замёрзли, но мне не хотелось расставаться с моей смешливой подругой.

— Я тоже буду защищать тебя в Кроунице, — пообещала я. — Прямо с завтрашнего утра.

Обаяние Сирены Эстель действовало безотказно. За день я привязалась к этой молодой леди, хоть мы и были с ней очень разные.

— Если не проспишь нужный момент. — Сирена ехидно скосила не меня глаза. — Я бы хотела сойти на берег вместе с тобой.

Показная бодрость снова предала её, и девушка выразительно зевнула. Но я успела порадоваться тому, что я ей тоже понравилась.

— Разбудишь меня? — зевнула я в ответ.

— Договорились, — сонно кивнула серебристая лилия. — Доброй ночи, Юна Горст.

Она всё же сдалась под напором усталости, и я была благодарна ей за это, потому что тоже чувствовала себя измотанной.

— Доброй ночи, Сирена Эстель, — пожелала я.

Девушка застучала каблуками по доскам и скрылась за дверью, ведущей к каютам. Я бросила последний взгляд в густой туман, что окутывал нас таинственным безмолвием, и поплелась в сторону трюма. Засыпала я довольная прошедшим днём и Сиреной Эстель. И представляла, как мы, держась за руки, будем спускаться по трапу «Фаворита Вейна», а Кроуниц будет осыпать нас радостными приветствиями, осенними листьями и рябиной.

Проснулась я резко, словно в одно мгновение выпала из сна. Странное тревожное чувство загудело в ушах приглушённым раскатом. Я приподнялась на локте и огляделась: на первый взгляд, ничего не изменилось. Корабль всё так же покачивался на волнах, разве что чуть более активно. Но что-то было явно не так, потому что вокруг меня тоже начали просыпаться люди. Встревоженные и недоумённые взгляды окидывали каюту. Пассажиры, переглядываясь, пытались найти источник беспокойства. После сна перед глазами стояла мутная пелена, и я часто заморгала. Горло саднило после вчерашней ночной прогулки, но тревожило меня явно не это.

Неожиданно нас резко и сильно тряхнуло. Судно со скрежетом накренилось и подпрыгнуло. Люди посыпались со своих спальных мест, как набитые соломой тюфяки. Я тоже упала и больно ударилась плечом о соседнюю полку. Откуда-то послышался пронзительный девичий визг.

— Гнев Вейна! Мы прогневали бога воды и ветра! — донеслось совсем рядом.

Низенькая старуха, каким-то чудом удержавшаяся на своей постели, свесила ноги и начала тихонько бормотать себе под нос молитвы, взывая к свободолюбивому Вейну и милостивой Девейне. Общая растерянность сменилась тревогой и даже паникой. Напротив меня испуганная рудвик с крохотным, похожим на зайчонка пушистым малышом залезла под спальную полку.

— Вейн плохой бог, лу-ли! — причитала ушастая мама. — Очень плохой бог, лу-ли! Да спасет нас Лулук, лу-ли!

Следующий рывок подкинул всех в общей каюте, как крохотных мальков в лубяной ловушке. Покрывало немного смягчило моё падение в этот раз, но всё равно синяк мне был обеспечен. Послышались сдавленные крики и плач. Все, кто не держался за какой-нибудь выступ, оказались сброшенными на грубый пол трюма. Мимо меня прокатился ящик, ударился о борт и звонко зазвенел содержимым. В нос ударил запах кислятины. Старухе в этот раз повезло меньше: она свалилась с лавки и разбила лицо до крови. Балки угрожающе заскрипели, и гул стал громче, усиливая и без того гнетущее напряжение.