Не первый раз сегодня я думала о нем, но стоило всего на мгновение представить, что он здесь, рядом, как меня залило горячей волной и сердце сорвалось в галоп.

— Что с вами? — забеспокоилась Нетта.

— Никак не могу отдышаться после ситы, — через силу улыбнулась я, торопясь забраться в воду. Как будто прячась от воображаемого взгляда.

— Я опять затянула слишком сильно?

— Нет. Не слишком, в самый раз. Но в ней всегда трудно дышать. Она же должна стягивать и скрывать все лишнее.

— У вас нет ничего лишнего, вейра Лилла, — запротестовала Нетта.

— Даже если и так, я не могу не надеть ситу под вечернее платье. Это будет заметно. Ты же не хочешь, чтобы все обсуждали: если на ней нет ситы, может, и нижнего белья тоже нет?

Нетта засмеялась, прикрыв рот ладонью, а за ней и я. Наваждение прошло — но надолго ли?

Ночью мне было не уснуть. Может, потому, что выспалась днем, а может, мешало то, что в книгах называли смятением чувств. Не какие-то определенные мысли — но смутная тревога, беспокойство, волнение. Никак было не устроиться удобно, одеяло давило, подушка казалась горячей и жесткой, простыня липла к ногам.

Я встала и снова подошла к окну. Ночная прохлада остудила лишь пылающее лицо, не более того.

Вдруг мне показалось, что по желтому диску луны промелькнула черная тень. Неужели Ворон? Да нет, наверно, ветер пронес заблудившийся обрывок тучи. Зачем Ворону возвращаться ночью в замок, если утром опять лететь в город?

У окна я стояла, пока не замерзла. Легла и все-таки уснула. В этом сне я снова была девочкой и сидела в саду под кустом цветущей эрты. Такой легкий, светлый, беззаботный сон — если бы только запах не заставлял волноваться, совсем не по-детски, ожидая чего-то незнакомого, пугающего и манящего.

Когда я проснулась, солнце еще не выбралось из-за гор. Казалось, воздух мягко переливается радужными красками, как изнанка речной раковины. Запах из сна не исчез, наоборот, стал сильнее. На подоконнике лежала чуть привядшая кисть. Я взяла ее, поднесла к лицу, пряча в ней улыбку. Умирая, эрта всегда пахла так, словно собирала последние силы.

Будить служанку слишком рано не хотелось, я прилегла и неожиданно для себя заснула снова. Пока она не пришла в обычное время.

— Как пахнет эртой, — заметила Нетта, раздергивая шторы.

— Принесла вчера из сада, — глупо соврала я. — И положила под подушку.

— Странно. Я разбирала постель и не заметила.

Почему-то было неловко сказать, что эрта — подарок Ворона. И потом… разве я знала наверняка? Но не из сна же она появилась. И принести никто не мог. На ночь дверь запиралась на ключ. Один был у меня, второй у Нетты. Не говоря уже о том, что по стене к окну не вскарабкалась бы даже кошка.

Но… еще один ключ мог быть у Керта. Он же управляющий. И мы с ним говорили об эрте в саду, о том уголке. Он еще сказал, что часто сидел там, когда был подростком. И его вчерашняя… любезность…

Но зачем ему это надо? Неужели он настолько безрассуден, чтобы ухаживать за невестой правителя? Или… это проверка? По поручению Ворона?

Настроение — такое солнечное, сияющее — сразу же потускнело, радость сжалась и спряталась, как улитка в домик.

После завтрака я взяла книгу и пошла в сад, хотя и сомневалась, что смогу прочитать даже строчку. После грозы и дождя все вокруг сверкало и благоухало, но меня ничего не радовало. Я брела по дорожкам, глядя под ноги, пока не вышла к беседке, оплетенной мелкой вьющейся магной. И прежде чем увидела тех, кто сидел внутри, узнала голоса.

Ворон и Веда.

Они общипывали большую гроздь винных ягод, разговаривали и смеялись.

Надо же, мне и в голову не приходило, что у нее такой противный смех!

Я хотела повернуться и тихо уйти, но меня заметили.

— Доброе утро, Лилла! — Ворон отдал гроздь Веде и встал.

— Доброе утро… правитель, — пробормотала я, поклонившись.

— Посидишь с нами?

— Нет, спасибо… Не хочу мешать.

Я быстро обогнула беседку и пошла по саду куда глаза глядят. И очутилась… у своего уголка. Как будто все дорожки вели к нему. Села на скамейку, положила книгу рядом.

В конце концов, Лилла, с чего ты взяла, что он должен уделять внимание только тебе? Вы все его невесты. А женой станет одна. Он сказал, что это будет та, которая его полюбит. Ну а вдруг мы все полюбим его? Тогда выбирать будет он. И что делать остальным?

Глаза защипало от подступивших слез. От запаха эрты — любимого, обожаемого! — разболелась голова. Я встала и пошла к калитке в стене.

Вившаяся по скальному уступу тропинка была довольно широкой, по ней легко проехала бы повозка. И все же я старалась идти подальше от края, чтобы не смотреть в пропасть. Издали казалось, что роща совсем рядом, но, как я слышала, глаза в горах часто обманывают. И правда, путь оказался неблизким.

Это было почти ровное плато, густо поросшее хвойником и лиственными деревьями вперемешку. Наверно, осенью роща выглядела очень красиво — багряно-золотое на темно-зеленом фоне. Судя по кострищам на полянах, она служила обитателям замка излюбленным местом прогулок. Я прошла ее насквозь, до самого обрыва. Дальше идти было некуда, только возвращаться.

До скальной тропинки оставалось совсем немного, когда я заметила впереди целующуюся пару.

Да что ж мне сегодня так не везет? Почему я всем только мешаю?

Стараясь ступать как можно тише, я обошла их, но все же обернулась, не в силах сдержать любопытство. И узнала по одежде и фигуре Керта. Девушку он заслонял собой, единственное, что я смогла разглядеть — ее длинные светлые волосы.

Хоть я и не видела ее лица, почему-то подумала, что это Кьяра. И поспешила уйти, потому что начал разбирать горький смех.

Дурочка ты, Лилла. Да нет, не дурочка, а самая настоящая дура!

С чего ты вообще взяла, что кому-то интересна — Ворону, Керту?

Для Ворона ты всего лишь одна из трех невест. Не обязательно самая привлекательная. Может, даже самая непривлекательная. А Керт… он просто твоя пара за столом. Танцевал с тобой часто? Но на ужине было не так уж много женщин, тем более молодых. Кроме вас троих, все пожилые или замужем. Проводил, потому что так принято. И все ты придумала, что он хотел зайти к тебе. Захотел — зашел бы. Или хотя бы спросил разрешения. Но зачем ему ты, если есть Кьяра, с которой можно целоваться. А может, и не только. И она еще говорила, что у тебя все быстро?

Эрта? Да какая разница, кто ее принес и положил на подоконник, если это все равно ничего не значит.

Тропа упиралась в ограду. Дальше идти было некуда, только возвращаться в сад. Или в замок. Может, пойти порисовать? Но я так ничего и не заказала для рисования. Видеться сейчас с Кертом совершенно не хотелось. К тому же он все равно… занят.