кинула их в неглубокий фонтан, после чего отвернулась и пошагала к дому. Томас смотрел вслед, растерянно размышляя, что же ему делать. Сердце подсказывало не отпускать Джанет, предложить ей хоть какое-то объяснение происходящему. Понятно, что она не заслуживала ничего, кроме полного объяснения, зачем он, Рыцарь Розы, вернулся в мир бренных, но абсолютная уверенность в том, что она никогда ему этого не простит, стопорила его порыв.

И он прошептал во влажный ночной воздух:

– Джанет, у меня ведь тоже есть вопросы. Как здесь оказалась эта изгородь из рябины? Она, несомненно, защищает всех, кто находится в ее пределах, но только в том случае, если они будут оставаться внутри. – Он печально покачал головой: – И я боюсь, что ты недолго здесь пробудешь. А еще я должен найти, в ком пребывает оставшаяся часть разума моей Королевы… Как же я это сделаю, если останусь подле тебя?

Он наклонился над краем фонтана, одной рукой придерживая кружева манжеты, пока доставал связку ключей. Найти их было несложно. Зажав их в мокрой руке, он остановился, оглядывая темную громаду из кирпича, камня и шифера, являющую собой жилище Рэйвенскрофтов, приросшее к земле поместье, словно некий громадный первобытный зверь, ревниво оберегающий свое обиталище и всех, кто в нем проживает. Размышляя, он пробормотал в тишину ночи:

– Джанет, хоть ты меня и не слышишь, я отдаю себя на твою милость, и когда вернусь, расскажу все, что знаю. Даже если это знание, несомненно, снова нас разобщит, я дам тебе ответ на все, о чем ты попросишь.

Том повернулся в решимости вернуться сюда как можно быстрее и двинулся обратно к припаркованному мотоциклу, на заднем колесе которого крепилось странное устройство. Том присел на корточки рядом в попытке разобраться, что это за механизм и откуда он взялся.

«Похоже, многие за то, чтобы я сегодня отсюда не уезжал», – подумал он.

В эту секунду невдалеке послышался скрип каблука о камень. Подняв глаза, Том увидел вокруг себя плотное кольцо из здешних охранников. Все они смотрели на него с мрачным видом. С оружием в руках.

12

Джанет толкнула массивные застекленные двери, а когда те не поддались, в глубине темной комнаты она заметила мерцание красного огонька. Мельком взглянув на еще одну отцовскую камеру слежения, она небрежно отсалютовала в ее сторону.

– Чертовы папашины коды, – и презрительно набила нужные цифры. Двери распахнулись, попутно что-то задев, и Джанет сердито захлопнула их за собой. Затем как была, в грязной обуви, прошла по богатому персидскому ковру к лестнице и, чувствуя неодолимую потребность прореветься у себя в комнате, взбежала наверх, перепрыгивая сразу через две-три ступеньки.

Но наверху ее ждал отец. Лицо его выражало нечто между тревогой и гневом.

– Джанет, – тихо обратился он, – ты не могла бы на минутку зайти ко мне в кабинет?

Дочь, поспешно вытирая слезы, повернулась к нему лицом:

– Нет! Не могу, черт побери. Я иду спать.

Но на лице отца неожиданно проступила решимость; он твердо взял дочь за руку:

– И тем не менее пойдем, это займет не больше минуты.

Зайдя с ней в роскошный кабинет, Джон Рэйвенскрофт вальяжно опустился в кожаное кресло за массивным дубовым столом. Жестом он пригласил сесть и Джанет, но та, проигнорировав предложение, осталась стоять в надежде, что ее скоро отпустят.

Но как раз в тот момент, как отец собирался что-то сказать, у него зазвонил мобильный. Джанет заметила, что на протяжении короткого разговора тревога на его лице только росла.

Стараясь не прислушиваться к разговору, Джанет расхаживала по ковру перед письменным столом, изводя себя вопросом, в самом ли деле она только что отлучила от себя Тома. Навсегда. Это внутреннее смятение только усилилось, когда ее взгляд упал на дверь в конце комнаты во внутреннее святилище ее отца – место, куда он ни разу не впустил ее за всю жизнь.

«Еще один чертов секрет».

Поэтому, когда отец швырнул мобильник на стол и чуть ли на нее не зарычал, она с готовностью встретила его гнев своим собственным.

– Куда именно ты направилась после того, как ускользнула от моих людей сегодня днем?

– В центр, – дерзко ответила она.

– Зачем?

– Мне что, и отдохнуть теперь нельзя? Зашла в бар.

– Какой именно?

– Клуб, в центре.

– Не в «Триста двадцать»?

Джанет невольно вздрогнула, вспомнив лужу крови под умирающим мужчиной, того мечника со зверьем, а еще натужно дышащего на полу отца Лотти.

– Д-да. А что?

– А то, что сегодня вечером там был один из моих людей. Тебя с твоим парнем, или кто он там тебе, искали по всему Инвернессу, но именно этот парень имел несчастье находиться в том конкретном клубе. А сейчас мне сообщили, что он мертв.

– Отец, как… Как его звали?

– Зачем тебе?

– Я хочу знать имя человека, который погиб, пытаясь меня спасти.

– Тед Локерби.

Руки Джанет вцепились в край отцовского стола.

– Да, я видела его… Он умер возле моих ног… Но только… Поверь, это была не моя… Не наша вина.

– В это трудно поверить, учитывая, что, по заверениям моих людей, этот твой юноша активно участвовал в драке, которая началась как обычная потасовка, а затем переросла в настоящее побоище.

– Да. В ней тяжело ранили еще и отца моей подруги.

– Твой подруги?

– Шарлотты Парсонс. Хозяйки клуба.

– Что? Ранили Дэна Парсонса?

Джанет растерялась:

– Как… Откуда ты знаешь его имя, если не знаю даже я?

– Неважно. С ним все в порядке?

– Он еще дышал, когда мы оттуда уехали. Лотти собиралась везти его в больницу. Ему чуть не оторвали руку эти…

Джанет прикусила язык, борясь одновременно с угрызениями совести и неотвязной виной.

«Он все равно не поверит, даже если я расскажу ему правду».

Джон Рэйвенскрофт продолжал разговаривать с дочерью, только теперь его голос звучал так, будто он отчитывал неразумное дитя:

– Перестань выпячивать свои провинности. Я скоро сам со всем этим разберусь и докопаюсь до правды.

– Что ж, докапывайся! А я хочу знать, как у него обстоят дела. И посетить его в больнице, понятно?

Джанет опустилась на деревянный стул перед столом отца. Она была готова к еще большим неприятностям, но не к такой ярости.

– Почему ты творишь эти бессмысленные вещи? – бушевал он. – Ты хочешь, чтобы к тебе относились как ко взрослой, а потом вытворяешь различные глупости! Мои люди опекают тебя ради твоей же безопасности. Но как им выполнять свою работу, если ты постоянно от них убегаешь? Как я могу быть уверен, что ты в безопасности? –