Не стоило быть тогда с ней терпеливым.

— Она хочет посвятить себя учению Ирады.

Я вздохнул: Хаяла сейчас полностью посвятила себя женской половине дворца. Она находила учителей для девушек, помогала им вести себя, как положено тем, кто находиться в гареме, разговаривала, поддерживала. Многие попадали сюда как дар отцов, многие потому, что искали убежище. В свое время я рассказывал Арджане, что знаю далеко не весь гарем, насчитывающий несколько сотен девушек. И далеко не все из них попадали в мою постель. Благодаря Хаяле я всегда знал новости с женской части дворца.

— Она может делать это и во дворце.

— Господин моего сердца, Замира считает, что дальше ее путь лежит в один из храмов Ирады.

— Я очень рад, что ее здравомыслие пока перевешивает ее желание. — заметил сухо. — Или ты убедила ее в том, что просить у меня подобное — глупая затея?

Хаяла промолчала, а я понял, что попал в точку.

— Не гневайся, — проговорила первая жена мягко, — увы, разум Замиры устремлен уже не на то, чтобы служить тебе. Ее захватило учение Ирады.

Я заставил себя говорить спокойно. Но видят боги Игенборга, мне уже надоели эти представления от второй жены! Замира, та огненная страстная Замира, подарившая мне двоих детей, вдруг показала иную сторону своего характера. И мне такой расклад совершенно не нравился.

Со всей страстностью своей натуры она ударилась в религию. Учение Ирады призывало отказываться от всего лишнего. Учило смирению, покорности, помощи другим. Порицало высокомерие, алчность, зависть, но также осуждало похоть, призывая к духовности. Можно подумать, духовные отношения подарят мужчине детей!

И пусть раньше, увлечённый делами, я не вмешивался в то, во что верит вторая жена, — чувства ушли давно и был только рад тому, что она не выставляет претензий за редкие посещения её спальни, — но сейчас это вылилось в большую проблему. Все свои драгоценности, мои подарки, она раздала бедным, или пожертвовала храму. В еде стала не прихотлива и будь её воля, ходила бы в рубище. Лишь мой личный приказ заставляет её на праздники одеваться в богатые наряды, соответствующие её положению.

А теперь вот и вовсе вбила в голову уйти от мирской суеты в храм и все дни проводить в молитвах. Отказывалась понимать, что я не могу допустить подобного. Если жена правителя уйдёт в храм Ирады, это вознесёт их верование на небывалую высоту. Своим поступкам она покажет пример сотням женщин, и потекут они в храмы, а ко мне на стол бесконечный поток жалоб от их мужей.

Год назад жён и гарем встряхнуло моё желание взять себе третьей женой воительницу. Чужачку. Все как с ума сошли, даже придворные. После отъезда Арджаны мне стали преподносить в дар наложниц, преимущественно брюнеток, и гарем пополнился почти на сотню женщин. У Хаялы прибавилось забот, у меня расходов на гарем, а Замира решила уйти от мирской суеты.

— Хаяла, образумь её, — попросил жену. — Я не против благотворительности, и так выделяю каждый месяц немалые суммы. Но у меня такое чувство, что скоро в Игенборг начнут стекаться все нищие из других стран, потому что их у нас бесплатно кормят и заботятся. При этом почему-то преступность растёт и воровство.

Мне надоело терпеть, ладно старики и дети, но среди нищих полно молодёжи. Я собираюсь выставлять прочь из Игенборга всех тунеядцев. Стариков в богадельню, детей в приюты и на военную службу.

— Учение Ирады учит помощи ближним, вот и пусть тебе помогает, привлекай её к своим делам.

— Слушаюсь, мой господин, — склонила голову Хаяла.

Гнев сошёл, но её видимая покорность не обманула. Я знал, что у Замиры не лежит душа управлять гаремом и помогать другим девушкам, попавшим туда. Раньше она ревновала к ним, и не желала участвовать в их обучении, а теперь её больше привлекает забота о нищих.

Скоро прибудет караван из Асдора, откроется ярмарка, праздники на носу. Хорошо бы часть девушек выдать замуж. Раньше мне часто поступали прошения, но последнее время их почти нет. Стараясь избавиться от душевной тоски по воительнице, запавшей в сердце, я почти каждую ночь менял женщин и теперь все затаились, в надежде, что мой взор упадёт на них или я приглашу в свою постель ещё раз.

— Подготовь список девушек, кого можно выдать замуж. Укажи, если есть сердечные привязанности.

— Все девушки надеются на вашу любовь, мой господин. Вы осчастливили их своим вниманием.

Я пропустил мимо ушей едва уловимую нотку укора в её голосе, предпочтя не заметить.

— Тогда я сам подумаю, кого из своих людей наградить.

Разговор с женой оставил неприятный осадок. Я ценил и уважал Хаялу, но она не имела права оценивать или осуждать мои поступки.

Расставшись с ней, я пошёл в зал приёма посетителей. Раз в неделю каждый житель Игенборга мог подать жалобу своему повелителю, если считал, что лишь он может рассудить и уповая на милость.

Сегодня их было особенно много. Помимо привычных жалоб, были и другие. Владелец ресторации жаловался, что у входа в его заведение дежурят попрошайки, выпрашивающие милостыню, и не дают прохода клиентам. Другой попрошайка устроился возле лавки уважаемого Хадиба, и отпугивал клиентов своим внешним видом и громкими возгласами. Сидеть на улице не возбранялось, закон он не нарушал, и стража не вмешивалась, а лавочник терпел убытки. Попрошайка ещё имел наглость просить денег с владельца лавки за то, чтобы он убрался. Уважаемому Хадибу надоело платить ежедневную дань, и он пришёл в поисках справедливости.

Что неприятнее всего, такой Хадиб был не один, что наводило на мысль об организованной деятельности попрошаек, а вот это нужно было решительно пресекать.

Наглых попрошаек-вымогателей приказал отловить, выпороть на площади и через неделю тюремного заключения изгнать из города. Как раз и в себя придут, и над своим поведением подумают.

С нищими нужно было что-то решать. Они стекались в Игенборг с караванами и не только, и оседали.

Мальчиков стоит отправить в закрытые школы, где из них выбьют дурь, и вырастят воинов, или пусть идут в подмастерья, научатся нужному в жизни мастерству. Девочек, а были и такие, не плохо бы отдать в уважаемые семьи, где их обучат вести хозяйство или прислуживать. Да, будут работать за еду, но их оденут, и будет крыша над головой. По достижению шестнадцати лет смогут остаться в хозяйском доме, работая уже за жалованье, или уйти искать себе новую работу. Этим вопросом как раз может заняться моя вторая жена, пусть отвлечётся от мыслей о храме.

Раздражённый и озабоченный возникшими проблемами, шёл на обед, когда меня перехватил Сардар.

— Мой повелитель, у меня важное донесение.

— Что-то срочное? — нахмурился я, разрешив ему сопровождать меня.

— Это показалось мне достойным вашего внимания. Агенты передали, что сегодня в Игенборг въехал караван от эльфов.

— И что в этом странного?