– Да забоялся он, – сказал Майк. – Принц не принц, а всё равно малявка. Обидно-то как…

– Не представляю, что он там делает, – сказал Джек. – Мы не можем стоять здесь всю ночь. Скорей бы он уже вылез…

Подбежали Тинкер и Дон. Они доели кости и теперь просили добавки, обнюхивали мальчиков, облизывали их руки. Джек почесал обоих за ушами.

– Не лайте на Поля, когда он спустится по лестнице, – предупредил он их. – Он наш друг, так что не поднимайте шума. Ты слышишь, Тинкер? Ты слышишь, Дон?

Собаки виляли хвостами. Они не понимали, что говорит Джек, но им нравилось слушать его ласковый голос. Джек нетерпеливо подёргал лестницу. Ответа не было.

– Я по-тихому поднимусь и посмотрю, что случилось, – наконец сказал Майк. – Может, ему помощь нужна. Всё-таки он и вправду маленький…

– Хорошо, – сказал Джек. – А я буду держать лестницу. Удачи!

Майк начал осторожно подниматься по верёвочной лестнице.

Он двигался на фоне серой стены в ярком лунном свете маленькой чёрной тенью.

Девочки в «Просвете» всё это время смотрели в бинокль и хорошо видели его. Они были озадачены: почему это Майк лезет по лестнице, а не принц Поль?

Между тем Майк наконец добрался до окна. Он осторожно приподнял голову над подоконником, заглянул в комнату – и увидел малыша Поля. Тот сидел на диване в дальнем конце комнаты, его тёмные глаза стали совсем круглыми от испуга.

Вдруг раздался голос:

– Вот он, паршивец!

И мистер Диас высунул руку из окна и крепко ухватил за шиворот беднягу Майка!

Майк не смел и пошевелиться, потому что боялся упасть с лестницы.

Мистер Диас втащил его в комнату, а затем быстро втянул верёвочную лестницу, резко выдернув её из рук Джека, который так и застыл внизу.

– Теперь у нас двое пленников, – сказал кто-то тихим, словно сонным голосом, и Майк увидел, что Луис тоже здесь, стоит позади мистера Диаса.

Майк гневно сжал кулаки, но рта не раскрывал, чтобы в запале нечаянно не выдать Джека. Он посмотрел на принца Поля. Малыш виновато произнёс:

– Прости… Я не знал, как тебя предупредить. Они вошли в комнату и увидели, как я привязываю лестницу, и заставили меня молчать, а сами стали ждать: вдруг ты придёшь…

– И он пришёл! – недобро ухмыльнулся мистер Диас. – Здесь он и останется. А завтра, Луис, мы заколотим это окно, чтобы ни Поль, ни этот вот проныра не могли дать сигнал своим дружкам из «Просвета». Уж как-нибудь спиногрызы втроём перебьются, их и так слишком много. А в пятницу мы перепрячем Поля в такое место, где не снуют оравы детишек и не суют носы куда не надо.

– Накрылись твои каникулы, – сказал сонным голосом Луис Майку. – Зато Полю будет не скучно. Правда, Поль? Посидите тут вдвоём, присмиреете. Да и приятели ваши сообразят наконец, что с нами шутки плохи.

Двое мужчин вышли из комнаты, унося с собой лестницу, и заперли дверь на ключ. Майк кинулся к окну.

– Джек! Джек! – тихо позвал он. – Ты там?

– Да, – сказал Джек из-за куста. – Тебя схватили?

– Да, и лестницу отобрали, – быстро заговорил Майк. – Но они не знают, что ты снаружи, Джек. Вернись в «Просвет», расскажи всё взрослым, может, они сумеют нас выручить. Окно завтра заколотят, я вам даже сигнал подать не смогу. Нужно их перехитрить, но я не знаю как. Они забирают Поля в пятницу, может, меня тогда освободят. Но нас надо вытащить отсюда до пятницы, а то мы уже никогда не узнаем, где Поль.

Джек внимательно слушал, не перебивая. Он был зол на себя за то, что позволил Майку подняться по лестнице. Надо было сразу догадаться, что это ловушка.

– Ладно, Майк, дружище, – сказал он, – я вытащу вас обоих как-нибудь. Выше нос. Скоро вернусь.

Он проскользнул сквозь кусты к стене и взобрался на дерево. Собаки заскулили внизу: им было грустно, что мальчик, который их всё время угощает чем-нибудь вкусным, уходит. Джек перелез с дерева на край высокой стены. Оттуда он спрыгнул на землю, быстро огляделся и бегом бросился в «Просвет».

Девочки ждали его. Обе плакали: они видели всё, что произошло, в бинокль.

– Джек, Джек! – плакала Нора. – Надо срочно спасать Майка! Ну почему ты его пустил на эту дурацкую лестницу?! А ведь мы видели, что этот гад у окна поджидает, и даже предупредить вас не могли!

– Я свалял дурака! – Джек мучился больше всех. – Поля не спас, Майка отпустил прямо в ловушку, да ещё лестницу, считай, угробил. Слил всё, что только можно. Не капитан, а… сами понимаете кто.

– Да хватит себя винить! Делать-то что будем?! – воскликнула Пегги, вытирая глаза. – Главное – вернуть Майка. Что Димми скажет утром, когда он к завтраку не придёт?

– Майка мы спасём, – сказал Джек. – Обратимся в полицию, как нормальные люди. Хорош, наигрались уже в героев.

– Я слышала, тут на всю округу один толстый старый полицейский, так, для галочки. Ему точно с бандитами не справиться, – тяжело вздохнула Пегги. – Да он по ночам и не дежурит. Звони не звони, до утра никто трубку не возьмёт.

– Я хочу прямо сейчас рассказать Димми, – неожиданно стала настаивать Нора. – Она же всё равно узнает. Хватит уже её обманывать, не могу больше! Димми такая хорошая и помогала нам всё время, а мы… Я спать не лягу, пока мы ей не расскажем.

– Но мы не можем разбудить Димми среди ночи! – сказал Джек. – Подождём до утра. С Майком всё будет хорошо. В той комнате есть кровать, я видел её сквозь замочную скважину прошлой ночью. Он там поспит. И нам надо выспаться.

– Не буду спать! – расплакалась Нора. – Ничего не буду! Пусти меня, я Димми расскажу про Майка, она поможет!

Нора была совсем маленькая. Ей казалось, будто взрослые могут всё. Если бы только она поделилась своей бедой с Димми, хозяйка виллы «Просвет» обязательно придумала бы что-нибудь! С горя Нора уже решила просить мисс Димити: пускай потребует от этих гадов, чтобы они отпустили Майка немедленно!

– Ладно, ладно, – не выдержал Джек. – Разбудим Димми, только не плачь. – Джек, если честно, тоже понял, что зря они скрывали свои приключения от Димми. – И про Поля расскажем, Нора. И так слишком долго тянули.

Ребята прошли вниз по винтовой лестнице, через дверь башни в кухню, а затем в спальню Димми. Постучали в дверь.

– Кто там? – послышался голос Димми.

– Это мы, – сказала Нора. – Можно войти?

– Конечно, – разрешила Димми, и дети открыли дверь. – Ну что ты, горюшко,