class="p1">— Меня Вадик зовут, — шепчет мужчина, дуя мне в ухо, — а тебя?

— Катя.

— Ты такая… м-м-м… Катя…

— Какая?

— Мягкая!

— А… не должна?

— Катя, поехали ко мне!

— Зачем?

— М-м-музыку послушаем.

— Так и здесь играют.

Но тут играть как раз перестают, и я получаю возможность пройти к своему столу и отдышаться. Мужчина со вздохом возвращается на свое место.

— Ну что, Кать? — интересуется Дульсинея, глядя на меня весело блестящим голубым глазом, — как тебе здешние самцы?

— Активные, — выдыхаю я.

— Он тебе понравился?

— Я не успела разглядеть, мое лицо все время упиралось в его галстук.

— Да ладно! Вполне себе ничего! Что тебе не понравилось?

— Он пригласил меня к нему музыку послушать. Мне кажется, что он имел в виду нечто иное.

Дуся давится пивом и минуты две пытается отфыркаться.

— Дуся, это неприемлемо! — строго заявляю я.

— Почему?

— Я так не могу! Дуся, я… я не падшая девушка!

— Не шлюха?

— Нет!

Дуся вновь фыркает, на сей раз недоброжелательно, после чего холодно произносит:

— А я, по-твоему, шлюха?

— Нет, я такого не говорила! Ты… ты просто другая! А дедушка тебе сразу понравился. А мне… мне нужно время! Я не могу сразу музыку слушать.

Наш с бабушкой диспут о порядочных женщинах прерывает официант, который со словами "вам передали вон с того столика" ставит перед нами бутылку вина зеленого стекла и исчезает. Смотрю в сторону "того столика" и вижу за ним четырех мужчин — невысоких, черноволосых, плохо выбритых. Они дружно скалятся, показывая металлические зубы.

Понимаю, что от меня требуется благодарность. Для ее изъявления поднимаюсь из-за стола и иду к дарителям.

— Спасибо, — говорю, приблизившись.

— Вай! — восклицает один из них, что постарше и пополнее, — такой дэвушка! Для такой дэвушка все, что хочиш!

— Спасибо, — повторяю я и разворачиваюсь, чтобы вернуться к себе, но меня хватают за руку.

— Куда ты пошла, красавица? — интересуется один из дарителей, — присядь с нами. Выпей.

— Я не хочу.

— Выпендриваешься?

— Нет.

— Садись, я сказал!

Я смотрю на мужчин в недоумении. Они уже не улыбаются. Вернее, зубы-то по-прежнему видны, но общее настроение как-то изменилось — с радужного на угрожающее.

В этот момент ко мне подходит Дуся и мило интересуется:

— Мальчики, какие-то проблемы?

— О! — заявляет тот, что все еще сжимает пальцами мое запястье, — вторая тоже красавица!

— Да ну? — искренне изумляется Дульсинея, — ну зубы там, волосы, это я понимаю. Но чтобы вот так сразу и красавица? У тебя че, спермотоксикоз? Ты, мальчик, девочку-то отпусти, а то я тебе быстро объясню зачем в хлебе дырочки.

С этими словами Дуся достает из сумочки тапок.

— Не надо, — говорю, — убери. Я сама.

Дуся и тапок, когда его хозяйка в неуравновешенном состоянии — это страшно и непредсказуемо. А нам в этом мире еще жить неизвестно сколько. Моя правая рука все еще в тисках. Вспомним, что можно сделать левой. А левой можно составить иллюзию огня. Очень простое заклинание — одно из детских, хотя и боевых. Им неопытные маги пугают солдат противника. Тоже, надо полагать, неопытных. Эффект имеется. Все четверо подскакивают на месте с воплями: "Горим!". Прелесть иллюзии огня в том, что каждый видит пламя в разных местах.

В общем, собеседники наши увлечены сами собой, вокруг них уже столпился ничего не понимающий (на них-то иллюзия не действует) персонал, а мы с Дусей можем спокойно удалиться.

Дульсинея

— И какой же хрен, внученька, тебя дернул к этим товарищам, которые нам вовсе не товарищи, подойти? — ехидно осведомилась я, когда мы благополучно вернулись за наш столик.

— В этом мире не принято благодарить?

— Наивная кирвалионскя девочка! Заучка несчастная, ничего дальше своих книг не видишь! Да ведь даже в нашем мире любой дурак знает, что мужики просто так дамам выпивку за столик не посылают!

— Мне посылали.

— Кто? — озадачилась я.

— Ректор магической школы, когда мы случайно столкнулись в одном заведении. Я там с Дриной ужинала.

— Вот! Чувствуешь разницу? Ты — архимаг и заместитель Главы Совета плюс зулкибарская принцесса. Ректор, таким образом, ваши, извини за выражение, высокопоставленные задницы облизал. Здесь же другая ситуация, а ты…

— Я все поняла, — мрачно буркнула Катерина, — прости, я забыла, что мы не дома. Не подумала.

— То-то! Впредь думать будешь и со мной советоваться, — почувствовав себя важной и мудрой, изрекла я и сунула нос в подаренную бутылку, — что тут у нас? Фу! Воняет бормотухой какой-то и тухляком. Тоже мне, поклоннички! Из каких закромов родины они это дешманское пойло вырыли?

Я покосилась в сторону незадачливых поклонников. Их столик уже опустел, вокруг суетилась официантка, убирая приборы. Понятно. Мальчики потушили "пожар" и по-тихому покинули заведение. Ну, так это и к лучшему.

— Дай сюда, — Катька отобрала у меня бутылку и изменила формулу ее содержимого. — Зулкибарское пойдет? Правда выдержку больше годичной у меня пока делать не получается.

— Твое изобретение? Умничка! — Похвалила я. — Вот что значит архимаг! А на безрыбье я зулкибарское и годичной выдержки с удовольствием выпью.

Ну и выпила. Кажется, Катька с формулой намудрила все ж таки, потому что развезло меня с бокала так, будто гномья водка там, а не вино. Я вроде бы порывалась танцевать на столе танец живота. А может быть, не только собиралась, но и танцевала. Вот хоть убей, не помню! А что по дороге домой (мы почему-то пешком поперлись) песни орала, это я точно помню. Хорошо так орала. С чувством. Что аж забыла, как мы до дома добрались и спать улеглись.

А утро добрым не было. Похмелье, оно и в Кентарионе похмелье. Особенно когда над душой стоит любознательная внученька и ноет о проблемах с интернетом.

Катерина

— Дуусь, что случилось, почему я в интернет выйти не могу?

Бабушка отрывает помятое лицо от подушки и хриплым голосом предлагает:

— Попробуй перезагрузиться.

— Я уже!

— Хм…

Дуся кутается в простынь, подползает ко мне, стучит по клавиатуре непослушными дрожащими пальцами, после чего возвещает:

— Я так думаю, он денег хочет.

— Ну, так дай ему денег.

— Ага, дай. Во-первых, они закончились. Во-вторых, это ж надо идти и платить. А как сделать так, чтобы сеть работала без денег, я не знаю. Не думаю, что и ты поможешь.

— А если я найду деньги?

— Кофе мне лучше найди, — ворчит Дуся, направляясь на кухню, и уже оттуда кричит, — даже интересно, и как ты собираешься это сделать?

Иду за ней. Вижу бабушку, неодобрительно глядящую на чайник, который только думает о том — стоит ли ему закипеть, и спрашиваю:

— У тебя совсем их нет?

— Ну почему совсем? Рублей пятнадцать я, наверное,