и продолжили поиски. Ольга возмущенно фыркнула и продолжиласледить за графиками на мониторе.

— Черт, ничего подходящего, — Виктор, негодуя, хлопнул ящиком шкафа.

Дернулись провода, и монитор издал противный писк. Ольга попривычке похлопала по его корпусу, но, убедившись, что дело не в нем, обернулась к кушетке.

Татьяна Ивановна сидела с закрытыми глазами и показывала на кого-то перед собой.

— Я его вижу, он уже здесь, — ее глаза открылись, но глаза, подобно слепому, не смотрели никуда.

— Кто придет, кого Вы видите? Как Вы себя чувствуете? — Ольга взяла ее за руку, предлагая лечь обратно, но сдвинуть ее ей было не под силу.

Она закрыла глаза и через несколько секунд рухнула. Подключенный обратно монитор начал издавать отрывистые сигналы. Кушетка затряслась так от нового приступа лихорадки, что стала сдвигаться в сторону. Омерзительный лязг зубов заполнил комнату.

Виктор схватил швабру и стал отламывать кусок пластиковой ручки. Пластмасса упруго тянулась, но не сдавалась сразу.

— Как зафиксирую, засовывай, береги пальцы, — Виктор с трудом зафиксировал голову и шире разжал челюсти.

Приступ продолжался еще около пяти минут, после которых монитор последний раз тревожно пискнул, и кривые приняли свой нормальный вид.

Алексей стоял чуть поодаль. На столике уже лежали подготовленные им шприцы. Он взял один из них.

— Ты же знаешь, что происходит, ведь так? — спросила Ольга, наблюдая, как он вводит препарат в вену.

— Я думаю, что знаю.

— Ну, так поделись с нами, — раздраженно ответила она.

— Око Великого змея.

— Какого еще змея?

— Василиска, — ответил ей Виктор, убирая дефибриллятор на место.

— Я — на собрание, а ее — в палату к тяжелым. Всем надеть защиту.

— Какую?

— Как при оспе или чуме, сама выбирай, что найдешь.

Кто вы такие, чтобы вас слушать? Ваше мнение ничего для нас не значит — пшик, — заведующий офтальмологическим отделением надсадно рассмеялся, отчего Наташа сильно побледнела, закусив губу. — На данный момент в виду отсутствия руководства я — главный. Поэтому вы все должны слушаться меня, а те, кто не подчинится, будут привлечены к дисциплинарной ответственности — и прощай карьера, а, молодые врачи?

Но, Эдуард Ахметович! — в голосе Наташи появились металлические нотки, бледность с лица не спала, но глаза зажглись решимостью. — Мы должны ограничить зараженных от здоровых. Да, мы не знаем план лечения, но общие правила карантина мы должны соблюсти!

Я еще раз повторяю для тупых куриц как ты! План лечения остается без изменения до дальнейших распоряжений. Как скажут вводить карантин, так и введем. А слушать истерику всяких шлюх я более не намерен, поэтому сядь и закрой свой рот!

— Подожди минутку, — Николай посадил задыхающуюся от слез обиды Наташу и подошел к офтальмологу.

— Коля, не надо! — вскрикнула Наташа, закрыв лицо руками. Ее успокаивали пожилые медсестры, нашептывая ей что-то доброе, но взгляды были все равно направлены в центр комнаты.

— Вы должны извиниться, — Николай пристально смотрел в его глаза.

— Перед кем, за что? — театрально парировал он. — Может еще перед тобой, молокосос?

— Вы должны извиниться, — сухо повторил Николай.

— А то что? Ты меня ударишь? А силенок-то хватит?

Офтальмолог толкнул Николая в плечо, тот, не ожидая удара, чуть не споткнулся, отступая назад.

Тут же он получил второй удар, теперь уже офтальмолог метил видимо в нос, но удар пришелся по подбородку. Удар был несильный, Николай его и не почувствовал, зато в следующий же момент когда офтальмолог выпрямился после своего неумелого удара, Николай нанес точный удар левой рукой в челюсть. Тело, получившее ускорение, перевернулось через несколько стульев и упало навзничь.

Через минуту или позже вошел Алексей, его появление встрепенуло застывшую картину, выводя из оцепенения собравшихся.

— На стол его, — скомандовал Алексей. Лечащие врачи терапевтического отделения быстро положили офтальмолога на стол. Начавшая было орать, рыжая врач, успокоилась после пощечины медсестры, стоявшей рядом.

Алексей долго осматривал лицо офтальмолога, раскрывая закатанные глаза, потом шею. Расстегнув рубашку, он выдохнул, два молодых шрама были на месте, как и у других.

— В карантин его, он заражен. Все подойдите сюда, — Алексей показал на шрамы. — Это уже одна из последних стадий. Мы не можем точно сказать, как передается вирус, скорее всего воздушно-капельным способом. Необходимо разделиться на четыре группы. Первые три будут проводить осмотр больных на предмет наличия симптомов. Всех со шрамами, в падучей, лихорадке — всех в приемное, там мы организуем красную зону. Больные с повышенной температурой, недомоганиями, галлюцинациями должны быть определены в желтую зону и изолированы от условно здоровых. Ее организуем в терапевтическом отделении. Условно здоровые должны быть размещены этажами выше для предотвращения заражения.

— А что будет делать четвертая группа? — спросил тоненький голосок молодой медсестры.

— Четвертая группа будет заниматься организацией карантинных зон. Но сначала проведет осмотр среди личного состава, так как каждый из нас может быть инфицирован.

— Но кто будет работать в красной зоне?

— Есть желающие? — Алексей посмотрел вокруг. Несколько медсестер подняли руки, вышел вперед один врач.

— Больше никого? Хорошо, тогда со мной уже пятеро.

— А что будем делать с кормлением, ведь обеды не завезли.

— Два человека должны провести ревизию продовольствия, предлагаю тебя, — Алексей показал на молоденькую медсестру с тонким голоском, — и давай ты, Наташ.

— Нет, я должна быть в красной зоне. Все-таки я — инфекционист.

— Наташ, ты хорошо подумала? — Коля обеспокоенно смотрел на нее.

— Да, тем более что заразиться мы уже могли, и не раз.

— Тогда меня тоже в красную зону, — Николай поправил халат, выпрямился, придав себе строгий важный вид.

— Тогда приступим. Скоро подойдут Ольга с Виктором, они готовят сейчас средства защиты.

— А как Татьяна Ивановна?

— Татьяна Ивановна жива, но не в сознании. Она определена в красную зону. К сожалению, видимо, у нее последняя стадия.

— Да, она же все утро принимала инфицированных, — зашептались медсестры.

— Я работала вместе с ней, и про меня не забывайте, я свое отделение не покину, — медсестра приемного отделения все это время сидела в конце комнаты и слушала, утвердительно кивая головой.

Другие медсестры машинально отпрянули от нее.

— Начните осмотр с меня, — ответила она им.

— Непременно, осмотр будет проводить Наташа и я, все по очереди в смотровую по два человека.

В детском отделении было необычно тихо. Вбежав на этаж, Аня на секунду остановилась, прислушиваясь. В одно мгновенье ей показалось, что она перемахнула этажом выше, как бывало не раз, но больничный дух, перемешавшийся со следами свежей выпечки, разрешил все сомнения.

Дети заполонили окна и, чуть дыша, смотрели во двор. Медсестры и родители, задержавшиеся после утренних часов приема, сидели на диванах и напряженно молчали, боязливо посматривая на