Матвей вернулся в кухню и включил чайник. Вадика нужно отпаивать кофе. А самого себя какао. Жаль, не на молоке, оно скисло, а на воде.

Друг явился, когда чайник начал закипать. То есть через минуту. Ввалился в прихожую и тут же повис на Матвее. Нет, он не падал, просто хотел обняться.

– Так, давай разувайся тихонько и в кухню топай, – зашептал Матвей, оторвав друга от себя. – Я тебя сейчас кофе напою.

– Нет, я не хочу, – замотал головой Вадик. – У меня вот что есть! – Он достал из кармана ветровки полупустую бутылку мартини.

– Ты с этой микстуры так поплыл? – поинтересовался Матвей, затолкав друга в кухню и закрыв дверь.

– Крепкая она.

– Да уж. Целых шестнадцать градусов.

– Давай стаканы.

– Тебе хватит. А мне и начинать не стоит. – Он отобрал у друга бутылку и убрал ее в холодильник. – Кофе подсластить?

– Я не хочу кофе!

– Вермут ты все равно не получишь. Так что выбирай: чай, кофе или какао? Могу еще кислого молока предложить, но, надеюсь, ты откажешься.

– А покушать ничего нет?

– Что-то есть. Бутерброд с колбасой пойдет?

– Нет, горяченького хочется… Супчика.

– Будет тебе супчик, – решительно сказал Матвей, доставая кастрюлю.

Его мама не любила готовить. Время, затраченное на варку-жарку, считала впустую израсходованным. Или спущенным в унитаз. Потому кормила сына макаронами с сосисками или гречей с молоком. А если он просил первое, открывала банку тушенки, вываливала ее в кастрюлю, заливала водой, проваривала, а перед тем как выключить газ, добавляла к мясу и бульону мелкие макароны типа «звездочек». Есть эту похлебку никто, кроме Матвея, не мог. А он, крупный пацан, занимавшийся спортом, уплетал за обе щеки. За раз он опустошал целую кастрюлю, пусть и небольшую. Мама не варила много, потому что, постояв, похлебка превращалась в месиво, которое даже всеядный Матвей в себя бы не впихнул.

Сейчас он решил приготовить для друга именно это блюдо.

Поставив на плиту кастрюлю с водой, Матвей сделал себе какао, Вадику на всякий случай кофе, уселся на табурет и спросил:

– Так что у тебя стряслось?

– Я ее люблю, – беспомощно проговорил друг. И захлопал белесыми ресницами.

– Кого?

– Виолу. Хотя для меня она так и осталась Верой. Такое имя чудесное… Зачем она сменила его?

– Подожди, – прервал его Матвей. – Как это, любишь Виолу? Ты же жениться на другой собрался.

– Да, было дело…

– Как было? То есть ты передумал?

– Да.

– Дурак, что ли? Лена чудесная девушка.

– Она Света.

– Да какая разница? – У Матвея была чудовищная память на имена. Он вечно путался в них. И не только в простых, привычных, но и экзотических. Помнится, у него была недолгое время девушка по имени Элиза, так он то Эдитой ее называл, то Лизеттой, то Зазой. – Главное, она чудесная. И симпатичная, и неглупая, и хозяйственная – помню ее пирожки с мясом, пальчики оближешь…

– Она замечательная, знаю. И, кажется, искренне меня любит.

– Так чего ж тебе надо, хороняка?

– Мне нужна Виола. Только она.

– Когда ты это понял?

– Сегодня. То есть уже вчера. Мы сидели со Светой за кухонным столом, я ел борщ, который она приготовила по моей просьбе. По телевизору шел хороший фильм. Комедия. Света смеялась, остроумно комментировала какие-то сцены, не забывая подавать то сметану, то хлеб, то салфетки и чмокать меня то в щеку, то в макушку. Вот она вроде бы идиллия. А мне хочется убежать! К Виоле! Которая не умеет готовить, ненавидит комедии, а пуще всего – телячьи нежности.

– И что ты сделал? Только не говори, что убежал…

– Я убежал, – выдохнул Вадик и понурился.

– К Виоле?

– Да!

– Ты серьезно?

– Дай выпить, – взмолился друг.

– Нет. Кофе дуй. – Он подвинул к нему чашку. – И как Виола отреагировала на твое появление?

– Ее дома не оказалось. Я подождал. Потом сходил в магазин, купил вина, выпил для храбрости. Но она так и не появилась… – Вадик посмотрел на Матвея глазами побитого хозяином пса: – У нее кто-то есть, да?

– Я не знаю.

– Но вы же друзья, как ты можешь не знать?

– Виола человек закрытый, ты же в курсе.

– У нее точно кто-то есть.

– Я бы этому не удивился. Она молодая привлекательная женщина…

– Но ничего серьезного, иначе ты был бы в курсе?

– Вадик, послушай моего совета. Забудь о Виоле. Она твое прошлое. А Света – будущее. Проспись, повинись, скажи, не выдержал груза, навалившегося на тебя счастья и запаниковал. Купи цветы и «Рафаэлло». Упади на колени, если потребуется. В общем, замоли грехи и веди девушку в загс.

– А если она передумала?

– Лена?

– Виола! – вскричал Вадик, и Матвей шикнул на него. – Столько лет прошло, – продолжил друг шепотом, – а она все еще не замужем. Хотя сейчас она дама без недостатков. И нечего стесняться.

– Ее комплексы неистребимы. Только запрятаны очень и очень глубоко.

– Вот! – снова перешел на повышенные тона Вадик. За что получил легкий подзатыльник. – Она так и остается чудищем. Для себя самой. И считает, что недостойна любви.

– Не думаю, что все настолько серьезно. Да, она не очень в себе уверена, хотя тщательно это скрывает, просто пока никого не полюбила, вот и все.

– Или ее никто не полюбил? Несмотря на ее идеальную внешность? А я любил. Даже когда она была в обличье чудища… Неужели она не оценила этого, повзрослев?

Пока они говорили, Матвей следил за супом, помешивал, снимал пенку, засыпал макароны. «Звездочек» не было, пришлось наломать итальянских спагетти и поварить их пару минут. Сейчас плод его кулинарных изысканий «отпыхивал».

– Я не буду тебя сейчас отговаривать, – сказал Матвей. – Это бессмысленно. Скажу одно, протрезвей, проспись и решай все на чистую голову. А перед Светой все равно повинись.

– Конечно, я попрошу прощения. Упаду на колени, если надо. Только вряд ли это поможет.

– Почему же?

– Потому что я разрываю наши с нею отношения. Не хочу обманывать ни ее, ни себя.

– Ой дурак, – покачал головой Матвей. И стал разливать суп по тарелкам. Сам он тоже решил вспомнить детство и навернуть похлебки.

– Как я тебе завидую! – ляпнул вдруг Вадик, чем вверг Матвея в шок.

– Это что еще за новости? – проворчал он, осторожно поставив тарелку с горячим супом на стол.

– Ты так легко идешь по жизни. Не то что я. Все вязну, буксую…