Особенно Уилл стал опасаться всего после встречи с «сомнительным контактом» в Кембридже. Он стал носить документы с собой постоянно, чтобы защитить нас, если его схватят.

Мишель была частью команды – просто коллега. Да, у нее есть дети, но это не его дети. У них чисто профессиональные отношения.

Уилл крепче сжал мою руку и придвинулся ближе.

– Но я все же должен тебе кое-что сказать…

Он сделал паузу, чтобы я заговорила первой:

– Что?

– Я не могу этим гордиться. Боюсь, ты изменишь свое отношение ко мне. В прошлом я делал то, чего не должен был. Встреча с тобой заставила меня все переосмыслить.

– Что? Что ты имеешь в виду?

– В начале нашей работы у меня были отношения с Мишель. Это продлилось недолго, но было необходимо…

– Чтобы ее завербовать?

– Да.

Уилл явно стыдился своего поведения. Он отвел глаза.

Я накрыла его ладонь своей, потом убрала руку. Я все еще злилась, что теперь меня мучили его страдания.

– А ипотека? Почему у тебя документы на ипотеку и письма от кредиторов на ваши имена?

Уилл рассказал, что ODCI создало их «пару» десять лет назад, чтобы он мог работать в Великобритании, но соглашение расторгнуто, поскольку он решил покинуть службу. Конечно, у них должна была быть совместная ипотека, но это чистая формальность. Поскольку Уилл долгое время проводил в Палестине и не мог передавать Мишель деньги, ипотеку и счета никто не оплачивал. К Мишель явились судебные исполнители, и она приняла долги на себя. Уилл сказал, что многим обязан ей, поскольку она всегда была на его стороне и сохраняла спокойствие. Ей пришлось оплатить его долги, так как сам он отсутствовал. Теперь он должен ей деньги. Она оказалась в трудном положении. Если он не разберется с финансовыми проблемами, Мишель может потерять дом, но ODCI задерживает выплату компенсации, так как он ушел с полевой работы и перешел в другой отдел.

Я буквально разрывалась. Мне не с кем было поговорить. Довериться я могла только Уиллу, моему мужу, верному другу и любящему партнеру. Я оказалась в ловушке, и решение мне предстояло принимать самой. И снова я не знала, чему верить. В моих руках были физические доказательства существования другой семьи, но объяснение Уилла вполне согласовывалось с его работой. У меня были физические доказательства собственного брака с ним – точно такие же. Чему же верить?

Мы разговаривали несколько часов. Уилл терпеливо отвечал на все мои вопросы, объяснял все детали. Мы долго ходили кругами, но он не терял терпения – снова и снова объяснял, подходил с другой стороны, показывал под другим углом, помогал мне понять. В конце концов я устала. Я была скорее измучена, чем зла или несчастна.

– А как же дети? – спросила я.

– Это дети Мишель, – спокойно ответил Уилл. – Ты же видишь, они совсем на меня не похожи. В них ни капли африканской крови.

Уилл смотрел мне прямо в глаза, не отводя взгляда.

– Действительно, – согласилась я, опуская глаза.

Баланс сил изменился. Теперь чувством вины терзалась я, а не он. Он просто делал свою работу, вел жизнь, которая сложилась задолго до нашего знакомства. Все это было для того, чтобы он мог помогать отважным борцам защищать мир от терроризма. Я обманула его доверие. Как я могла?!

– Я доверяю тебе, как никому другому, – сказал Уилл. – Понимаю, почему ты заглянула в мою сумку. Это моя вина, не твоя. Я не должен был ее оставлять. И с кольцом глупо вышло. Не понимаю, как это случилось.

– Прости меня, – прошептала я.

9. Денежные проблемы

Июль 2004

Отпуск закончился, мы поехали в Лондон и простились с Уиллом в аэропорту. Он должен был вернуться к работе в Кембридже, а мы вылетали в Эдинбург. Встретиться нам предстояло в следующие выходные. В тот момент я чувствовала себя странно. История Уилла не до конца меня убедила, но у меня не было другого выбора, кроме как верить ему. Альтернатива казалась просто немыслимой.

Через пару дней зазвонил телефон. Уилл был в полнейшей панике. Случилось что-то ужасное. Я явственно слышала в его голосе страх. Никогда прежде такого не случалось, и это меня напугало. Я не видела его паспорт? Он его потерял и нигде не может найти. Несколько раз перебрав наши чемоданы и заглянув везде, где он только мог быть, паспорта я не нашла. Уилл перезвонил и попросил поискать снова: найти паспорт «жизненно важно». Ему казалось, что он потерял его во время отпуска. Я позвонила в Сентер-Паркс и спросила, не находили ли они документы. Администратор сказал, что Уилл уже звонил им в полной панике и умолял найти его паспорт, но они обыскали все шале и паспорта не нашли.

Я спросила Уилла, почему бы ему просто не заявить о потере. Но он сказал, что это поддельный паспорт, сделанный в ЦРУ, и восстановить его невозможно, поскольку он отошел от полевой службы. Паспорт можно использовать против него, а теперь ему придется с большим трудом его восстанавливать. Говорил он уклончиво. Я поняла лишь, что он никак не может сообщить властям о потере документов. Естественно, подумала, что документ был украден агентами ODCI, чтобы установить контроль над Уиллом.

Ему нужно было где-то раздобыть новый паспорт. И сказал, что единственный способ решить проблему и полностью порвать с прежней службой – купить новые документы на черном рынке. А для этого нужны деньги. Уйдя со службы, ему понадобится новый номер социального страхования, и эти документы тоже придется покупать. Уилл знал тех, кто мог бы это устроить, – тех же людей, которые готовили документы для ODCI. Но приватность дорого стоит. Ему нужно было сто тысяч фунтов,

При зарплате в шесть-десять тысяч фунтов в месяц сто тысяч можно набрать примерно за год, но деньги нужны были немедленно. Время решало все. Нам нужно начать платить тем, кто располагает информацией против Уилла, немедленно. Если мы можем собрать эту сумму сейчас, то сможем выплачивать кредиты из его зарплаты. Я спросила, куда пойдут деньги, но он ответил, что чем меньше я знаю, тем лучше.

Компенсация за Дженин так до сих пор и не пришла, хотя должна была прийти вот-вот. Деньги от продажи дома в США были блокированы американской налоговой службой. Кредитные карты исчерпались быстро. Уилл попросил меня заказать дополнительную супружескую карту, чтобы он мог ею пользоваться. Он тратил деньги на прокат машин (хотя у него была собственная) и платил разным компаниям, включая комплекс кинотеатров, частью которого он владел. Уилл твердил, что это всего лишь прикрытие для контактов,