— И куда мы собрались? — донеслось до Вики, и чья-то лапа грубо схватила ее за плечо. — Разве ты не слышишь, что с тобой разговаривают, Косачева? А бежать от людей, которые с тобой ведут беседу, просто неприлично!

— Это ей пусть папа-проректор разъяснит! — заметил один из парней, и группка хулиганов, взявших Вику в кольцо, загоготала.

Понимая, что убежать не получится, Вика посмотрела в глаза предводителю, некогда правой руке покойного Дуремара, и громко произнесла:

— А папа-проректор очень дружен с главным ментом города. Потому что оба его сына учатся в универе на юридическом. И с прокурором, чья дочка защищает сейчас в университете диссертацию при кафедре, где приписан мой папа-проректор. Этого для вас достаточно, молодые люди?

Новый глава банды смачно сплюнул на пыльную землю и ответил:

— Ладно, Косачева, ты тут не понти и нас ментами и прокурорами не стращай. Потому что никто твою девическую честь сейчас насиловать не намерен.

— Ну почему столь категорично? — заявил кто-то дурашливым гнусавым голосом, и Вика инстинктивно прижала сумку к груди. Без отчаянного сопротивления она этим животным не дастся.

Предводитель прикрикнул:

— Прекратили базар, козлы! Не надо пугать барышню! У нас к тебе серьезный разговор, Косачева.

Все еще прижимая сумку к груди, Вика из себя выдавила:

— А нельзя ли провести этот разговор в иное, более светлое время суток и в ином, более многолюдном месте?

Глава банды, положив ей руку на плечо, заявил:

— Ты что, нас боишься? Да мы добрые парни, ничего тебе не сделаем плохого…

— Ну, или почти! — квакнул кто-то, и тогда предводитель, подойдя к умнику, со всей силы врезал ему в живот, отчего тип, согнувшись и громко застонав, опустился на землю.

— Видишь, Косачева, я никому не позволю запугивать тебя. Извини, если что не так, мы парни простые, университетов не кончали…

— И даже средней школы! — добавил кто-то, и Вика натуженно улыбнулась. Сердце ее все еще гулко билось, но страх прошел, уступив место любопытству. Отчего эти молодчики решили побеседовать с ней и, главное, о чем?

— Ладно, прикрыли пасти! — заявил предводитель, вразвалочку подходя к Вике. — Если бы мы заявились к тебе в хату, то нас бы твой папаня с лестницы спустил…

— И был бы прав! — вполголоса заметил кто-то.

А предводитель продолжил:

— На школьный двор нам тоже соваться не резон: после того как нас всех из школы турнули, там нам ловить нечего. Так что вот пришлось за тобой топать, даже не один день, Косачева, и терпеливо выжидать, где представится возможность парой слов переброситься инкогнито…

— Тет-а-тет, — поправила его Вика. — Ну хорошо, джентльмены, допустим, я соглашусь поговорить с вами здесь и сейчас, тем более у меня возможности отказаться, как понимаю, нет. Так о чем, как принято говорить в ваших кругах, базар? Если о том, чтобы вас снова приняли в школу, так это не ко мне. И не думаю, что вы ожидаете, чтобы мой отец помог вам получить место в университете… Без аттестата о среднем образовании это, увы, даже проректору непосильно!

Предводитель, собрав лоб в морщины и осмотревшись (хотя на пустыре их никто не мог подслушать), заявил:

— Дело не в этом, Косачева. А в Дуремаре…

Сердце у Вики ухнуло куда-то глубоко-глубоко, и она выдавила из себя:

— А что с ним?

— Его убили! — заявил новый главарь бывших «дуремаровцев». — Ну, то есть кокнули! Как и твоего хахаля, Игорька. А убийство твоего Игорька повесили на нашего Дуремара. А как Дуремар в больничке концы отдал, так никто дальше и копать не стал…

Вика, с гулким сердцем слушая объяснения хулигана, вдруг поняла, что им от нее нужно.

— А потом еще мент, дядька этого твоего Игоря, в люк свалился. Ну, всякое бывает, когда человек ночью поддатый идет, тем более племянника на днях похоронивший. Но сама посуди — чего-то много смертей за считаные дни! Как будто… Как будто кто-то их планомерно организовал!

Что-то хрустнуло, и молодые люди инстинктивно оглянулись. Вика тоже посмотрела в сгущающуюся октябрьскую тьму, ничего не увидела и спросила:

— И что вы по этому поводу сами думаете?

Предводитель сплюнул и, поправив свою ширинку, сказал:

— А то, что за всем этим кто-то стоит, Косачева! Потому что все это не случайно. Ну, то, что Дуремар концы отдал, это все чисто. Вряд ли его кто в больничке завалил. Но кто впрыснул ему звериную дозу героина?

— Он сам? — высказала предположение Вика.

На что отозвался один из шпаны:

— Да нет же! Дуремар дурью приторговывал, это верно. Толкал наркоту, но что в этом такого? Надо же как-то на жизнь зарабатывать. Но сам он ни-ни! Не принимал эту гадость. Так что его кто-то элементарно подставил!

И Вика даже знала кто. Виктор Титов.

Однако вместо этого она осторожно заметила:

— Ну, если бы ваш Дуремар подсел на наркоту, то вряд ли бы поставил об этом в известность широкую общественность. Делал бы по-прежнему вид, что ничего не принимает, а сам бы тайно кололся.

— Да нельзя ему было! — заявил в сердцах предводитель. — Он ведь, на хрен, даже не пил, потому что у него диабет был! Только об этом никто не знал, потому что это беспонтово было бы. И если чем и кололся, так своим этим, как его, вазелином…

— Инсулином! — поправил кто-то, и Вика, закрыв на мгновение глаза, вдруг поняла, как Титову удалось ввести дозу героина Дуремару: он подмешал наркотик в инсулин, а Дуремар, ничего не подозревая, ввел себе гремучую смесь, которая его в итоге и убила.

— И что это значит? — спросила она.

— А то, что мы ищем этих, ну, союзников! — проговорил новый главарь «дуремаровцев». — Потому что погиб твой парень, и у тебя, Косачева, есть личный интерес, чтоб нарыть правду. И папаша у тебя не хухры-мухры, сама только что перечислила, кто у него кореша. Потому как всю вину свалили на Дуремара, и дело с концом. Да, святым он не был, но твоего Игорька не убивал! Это элементарно подстава. Причем не менты, потому как кто-то и мента этого, дядьку твоего Игорька, в итоге грохнул.

Ага, значит, «дуремаровцы» хотели обелить реноме своего покойного предводителя и посему решили обратиться за помощью к ней.

— Ты ведь нам поможешь, Косачева? — произнес с надеждой новый предводитель.

И Вика, подумав, ответила:

— Что же, джентльмены, не могла себе представить, что нам придется работать вместе, потому что вы некоторое время назад пытались меня изнасиловать…

— Ну, ты чего, Косачева? — заблеял предводитель. — Ну, извини, если чего. Это так, просто детские шалости были. Неужели ты думаешь, что мы бы стали тебя на школьном дворе насиловать?