процентов уверена, что наша Лиза — дочь Вероники! Уж не знаю, как у нее забрали ребенка, может, заплатили или еще что, но девочка оказалась у нас. А сейчас случилось что-то, отчего Вероника принялась требовать дочь обратно! Именно поэтому Виктор Олегович велел мне не отходить от девочки ни на шаг, именно поэтому Вероника ворвалась сюда и устроила скандал! А куда подевалась дочь Ани, я не знаю, но это обязательно нужно узнать! Это и есть главный вопрос! Я нашла записку, и я чувствую себя обязанной найти девочку. Вдруг она где-то страдает? Бедная Аня и на небесах покоя не найдет, глядя, как мучается Лиза!

— Рит, ты понимаешь, что твои предположения притянуты за уши? Ты ничего не знаешь наверняка, лишь строишь догадки! Ну мало ли что за дела у Виктора с этой Вероникой!

— Вася, я слышала разговор Виктора со Светланой, где она практически обвинила его в смерти Ани! — воскликнула Рита. — И Лиза, наша Лиза, похожа на Веронику, это я тебе точно говорю! Вероника подобралась слишком близко к Виктору, стала представлять реальную опасность, и он убрал ее! Не случайно же после посещения этого дома ее находят в парке с пробитой головой!

— Это может быть просто совпадением, — отбивался Вася, как казалось Рите, просто из нежелания признать очевидное.

— Ты веришь в такие совпадения? — прищурилась девушка.

— Не знаю, — вздохнул он, взъерошив волосы рукой. — Пойми, твой рассказ выглядит слишком… детективным, что ли! А жизнь намного проще! Повторю: Аня была со странностями. Где гарантия, что после родов у нее не поехала крыша? Аня рожала трудно, ей требовалось переливание крови, нас всех Виктор отвозил в больницу, нужен был донор и…

— Кто сдавал ей кровь? — оживилась Рита.

— Я.

— И какая у тебя группа?

— Первая отрицательная. Редкая.

— Что и требовалось доказать! — неожиданно просияла Рита. — Вот! Все так просто!

— О чем ты?

— Когда Лиза затемпературила и ей вызвали врача, я видела в карточке, что у нее четвертая группа крови!

— И?

— У женщины с первой группой крови никогда не может родиться ребенок с четвертой группой. Никогда.

— Почему? — затупил Вася. — Вдруг у ее папаши была четвертая группа?

— Вась, ты меня слышишь? — рассердилась Рита. — Я тебе сказала, не может такого быть! В школе я увлекалась биологией, в частности генетикой. Какое-то время даже всерьез собиралась поступать в медицинский, но потом передумала. Просто поверь, даже если бы у отца была четвертая группа, а у Ани первая, то у ребенка могла бы быть или вторая или третья группа крови, но никак не четвертая!

— Ага, у мамы первая, у папы четвертая, а у девочки вторая или третья? Как такое вообще возможно? Рит, ты что-то путаешь!

— Я не путаю, — каменным голосом заявила Рита. — Лично мне все понятно. А ты просто не хочешь замечать очевидных вещей. Ладно, забудь. Я сама со всем разберусь. — С этими словами она шагнула к двери.

— Ага, разберется она! — Вася преградил ей путь и обнял. — Прости. Просто пойми меня, я думал, такое только в детективах бывает. Но если ты уверена… В общем, не торопись. Мы разберемся. Потихоньку. Если ты права, то это все может быть опасно, а я не хочу тебя потерять. Пообещай, что не будешь ничего делать без моего ведома.

— Обещаю, — прошептала Рита. Она была очень рада, что Вася все же согласился ей помочь. Очень хотелось переложить часть ответственности на чьи-то плечи.

— Вот и хорошо. В таком деле торопиться не стоит. Если ты не права и Виктор ни в чем не виноват, своими подозрениями ты оскорбишь его. А если права и он виновен, то подвергнешь себя опасности. Ты понимаешь это?

— Да, понимаю, — кивнула Рита и вдруг ее осенило: — Вася, а Виктор уезжал этой ночью из дома?

— Я не знаю, — развел руками парень.

— Как это? Ты же сидишь у камер!

— Каюсь, грешен, — тихонько засмеялся Вася. — Трудно просидеть всю ночь, тараща глаза в мониторы, особенно после такого бурного дня. Пил-пил кофе, а все равно уснул ненадолго. Ну, как ненадолго, часа на полтора.

— Но ведь запись можно посмотреть? — уточнила Рита.

— Нет, у нас камеры не пишут. Просто смотришь, и все.

— Ну как так-то! — простонала девушка.

— Рит, разберемся. Я выясню, уезжал Виктор или нет, обещаю, — тронул ее за плечо Вася.

— Как ты это выяснишь, если камеры не пишут? — обреченно махнула рукой Рита.

— У нас нет, а вот на выезде из нашей улицы есть классный магазин, там запись ведется круглосуточно, — подмигнул ей Вася. — Вечером у меня заканчивается смена, по дороге домой заскочу туда и все узнаю.

— А тебе покажут? — засомневалась девушка.

— Я все устрою.

— И сколько у тебя выходных?

— Два дня.

— Ну вот, — вздохнула Рита. Ей очень не хотелось расставаться с парнем.

— Они пролетят незаметно. И потом, в городе я тоже могу попробовать что-то выяснить. К счастью, Лизке не пять лет, вот тогда бы история уже быльем поросла, а сейчас прошло всего несколько месяцев. Если есть что-то такое, то я это узнаю.

— Спасибо, — выдохнула Рита и обняла парня. Было чувство, что у нее камень с души упал. — Я пойду? Алла Антоновна уже, наверное, устала меня ждать.

— Иди, — кивнул Вася и, поцеловав ее на прощание, опять устроился в кресле.

Следующий день был очень тяжелым для Риты. Вместо Васи появился дядя Володя, которого она боялась. Глядя на мужчину, Рита вдруг подумала, что охранник тоже может быть в курсе того, что произошло в этом доме. И тут же одернула себя: «Так можно начать всех подозревать!»

В миллионный раз прокручивая в голове всю историю, девушка поняла, что Виктору Олеговичу необязательно было отлучаться из дома прошлой ночью, чтобы убить Веронику. Он мог кого-то попросить. Кого-то, кто знал о подмене ребенка. Та же Светлана. Вот куда она подевалась? Третий день уже нет дома. Что делала Вероника в парке ночью? Может, встречалась с кем-то? Или просто гуляла? Кто знает, может, она законченная наркоманка, это вполне возможно, если судить по ее виду. Хотя вряд ли Виктор Олегович забрал бы себе ребенка наркоманки… Да мало ли кто мог убить девушку, Виктор Олегович мог нанять киллера, в конце концов! Впрочем, киллер вряд ли бы поджидал свою жертву в парке и бил по голове. У них наверняка более изящные методы убийства.

За день Рита совсем измучилась от своих мыслей, да еще Лиза капризничала, отказывалась есть, у нее опять поднялась температура. К вечеру девушка чувствовала себя совершенно разбитой. Ей хотелось, чтобы этот дом, эти люди, —