– Не думаю.

Май заулыбался еще шире.

– Поверь, справляешься.

– Ты сказал, что я люблю лазанью?

Ангел пожал плечами.

– Я сказал, что ты ее предпочтешь. В твоем холодильнике ничего похожего на вареники не было, зато было мясо, овощи и паста.

Это…это очень наблюдательно. Может, даже чересчур. Или нет? Нет, наверное, нормально, он же мной увлечен, и увлечен давно.

– Идем, – Май взял меня за руку и потянул за собой. – Мам! А Помпон где?

– На диване! Только осторожно! Он сегодня не в духе!

Интересно, они всегда так перекрикиваются? В голову отчего-то пришли все те милые семьи из рекламных роликов и добрых рождественских комедий. Шумные, дружные, счастливые. Так же не бывает. Или бывает? Разве, бывает? Нет, ну, вот же ангел тянет меня за собой через просторную, уютную гостиную к огромному темно-синему дивану, значит бывает. Такие, как Май, не появляются из скандальных, грубых семей с красивой витриной благополучия напоказ. Я же с самого начала трезво анализировала и знала, откуда он, так почему сейчас в голове все смешалось, и такой туман клубится?

– Вот, – Май остановился, обхватил меня рукой за талию и прижал к себе, указывая на вытянувшегося на диване пушистого кота. – Смотри, какая морда.

Морда? Ай, ангел, нельзя говорить девушке, что она похожа на его питомца, а потом называть питомца мордой.

«Морда» приподняла голову и окинула меня оценивающим, слегка раздраженным взглядом, который лично мне не слишком понравился. Я сощурилась. Не выношу наглых и агрессивных. На удивление кот среагировал моментально: весь налет лени с него будто слетел, он резко сел, забил хвостом, прижал уши и вытаращил на меня полыхающие адовым пламенем глаза. Я скрипнула зубами и, не раздумывая, ответила ему тем же взглядом.

Если бы я твое шипение тогда не услышала, черта с два ты бы выжил!!

– Мням-мня-ам! – огрызнулся противным голосом кот.

– Помпон, – расстроился Май. – Ты опять?

Злобная «морда» дважды моргнула, и градус агрессии в желтых глазах начал снижаться, пока не упал до булькающего минимума. Кот расправил уши, нервно дернул кожей на спине, а потом вдруг поднялся, сделал пару шагов к ангелу и ткнулся ему лбом в ногу.

– Привет, – улыбнулся ласково Май и почесал кончиками пальцев кота за ухом. – Соскучился? Это Ева. Помнишь ее?

«Морда» вновь взглянула на меня, на этот раз с любопытством.

– Я тебе про нее много рассказывал, – закончил шепотом ангел.

Я вскинула голову и попала в плен небесных глаз.

– Что рассказывал? – беззвучно выговорила я.

В этот момент в гостиной появился Герман.

– Пойдемте. – И тут же исчез.

Май наклонился и поцеловал меня в висок, а после увлек на кухню.

– Ева, сын сказал, что ты экскурсовод. И даже экстремальный.

Я сидела за широким обеденным столом рядом с надежным ангелом, который крепко держал меня за руку, а его мама расположилась как раз напротив и, кажется, была крайне увлечена моей персоной. Хотя, интерес с ее стороны, само собой, логичен. Я просто взвинчена до предела.

– Да, – ответ вышел неуверенный.

Герман смотрел на меня с тревогой. Нет, он это не проявлял, и поначалу я не замечала, но буквально, как за стол села, поняла, что еще у двери в глубине его глаз таилась эта мягкая, ненавязчивая забота или озабоченность…не знаю. Он будто оценивал меня постоянно. Врачи так смотрят. Которые настоящие, не равнодушные.

– А что это значит? Какие-то, наверное, очень интересные места, да?

Друзья Мая звали ее «мама Нейман», и теперь я понимала почему. Очень милая, тактичная женщина и эмоциональная, и ни капли не агрессивная. Я как-то случайно однажды столкнулась с матерью одного парня, и отношение было, прямо скажем, так себе.

– Ну, на самом деле, не особо экстремально, просто труднодоступная для седанов Карелия. – Я постаралась улыбнуться. Надеюсь, что получилось не отталкивающе и не слишком жалко! – Пользуюсь тем, что государство не особо заинтересовано в реальном развитии туризма. Те же горы, водопады и озера, что в Скандинавии, только там дороги, а у нас лося поймать, и верхом через лес.

Ой, ужасная шутка! Хуже некуда!! О чем я думала?

Май рядом сказал «х». Нет, я ангела обожаю, но его юмор в расчет не берем! Он веселья ради лицом в снег с крыши падал.

Как ни странно, чета Нейман заулыбалась, причем искренне. Меня это немного насторожило. Они серьезно? Я опять паникую! Надо не паниковать. За все отвечает Май!

Ева, дыши, за все отвечает Май!

Помогло.

Я ужасный собеседник!

– А мы тут выяснили с Герой, что Витя, оказывается, нам про тебя немного рассказывал. Тебе что-нибудь подать?

– Н…нет, – я заикнулась и оторопело уставилась в свою тарелку с аппетитным кусочком лазаньи. Пахло здорово! Только есть ее было страшно. Я покосилась на Мая – он увлеченно жевал.

А Витя не слишком болтливый, а?

– Аня, – вступил в диалог Герман, – что-то мне подсказывает, что кушать под градом вопросов трудно.

– Ой, – встрепенулась госпожа Нейман и лучезарно заулыбалась. – Точно! Май, зайчик, тебе что-нибудь подать?

– Мны-мны, – ответил гигантский голодный «зайчик». Судя по интонации, это было отрицание.

Я не удержалась от беззвучного смешка и отпустила его левую руку – в конце концов, большая девочка, десяток минут посижу и так, тем более тоже поесть надо.

Внезапно у меня на коленях возник Помпон. Сиганул с пола, тяжелый, и без лишних расшаркиваний рожу в мою тарелку засунул. Вот уж и впрямь «морда»!

– Ррау! – сказал ангел рядом и хватанул за шкирку вороватого. Реакция у Мая оказалась лучше, чем у кота, и моя лазанья уцелела.

– Помпоша! – Всплеснула руками госпожа Нейман. – Ты же только что кушал!

– Кушать много не бывает. Кушать не предаст, – прокомментировал Герман.

Я рассмеялась и невольно прониклась чувством солидарности к дурному зверю. Это же очень точная формулировка реальности. Ну, правда. Голод хуже боли или предательства. Продали тебя и продали, ты можешь возненавидеть, можешь отомстить, можешь уйти, а еда, она всегда нужна, без нее тяжело.

Помпон недовольно заурчал на Мая, но угроза в цель не попала. Ангел бесцеремонно перетащил кота к себе на руки и зажал под мышкой. Тот с гундосым фырчанием принялся елозить, стараясь штопором вывернуться из захвата, – тщетно.

– Ешь. – Строго скомандовал Май, завораживая меня своей небесной бирюзой.

Я послушно взяла в руки вилку, нож и опустила взгляд в тарелку.

– Хулиган, – кажется, мама Нейман расстроилась.