— Неужели мятежников все еще так много? — поинтересовалась я у графа Грасса.

Он поудобнее пристроил раненую руку и сокрушенно вздохнул:

— Аверон довольно велик. Для того, чтобы перевернуть его вверх дном, нужно время…

— Понятно, — кивнула я и, вспомнив рассказы отца о том, что некоторые лесовики любят стрелять в пассажиров карет, задвинула занавеску. На всякий случай.

Рендалл кивнул. Так, словно подслушал мои мысли. И, дождавшись, пока мы тронемся, негромко поинтересовался:

— Волнуетесь?

Я пожала плечами:

— Ну да, немного…

— Все будет хорошо, — обнадежил он. — Король Неддар молод, но справедлив. Узнав о том, что ваш замок был захвачен людьми графа Иора, он здорово расстроился.

— Вы вчера об этом уже говорили.

Граф Грасс вспыхнул, но все-таки заставил себя успокоиться:

— Да, говорил. Однако считаю нужным повторить еще раз. Ибо, несмотря на все свои многочисленные достоинства, наш верховный сюзерен… э-э-э… несколько вспыльчив. Любое не вовремя сказанное слово может вызвать его гнев… и, соответственно, немилость. Поэтому я убедительно прошу вас как можно меньше говорить и…

— …и вообще предложить вам представлять мои интересы… — закончила я.

— Да! Именно так! Ибо я знаю и короля, и ту ситуацию, в которой он… э-э-э… оказался. И способен подтолкнуть его к нужному нам решению, не уязвив его самолюбия и монаршей гордости!

Ситуация была действительно аховая: в настоящее время лен Атерн принадлежал не кому-то, а побратиму короля, графу Ваге Руке Бури из рода Аттарк. И передарил его ему не кто иной, как Неддар Латирдан. Честно говоря, я не представляла, что должен сделать король, чтобы выйти из нее с честью. Ведь, забрав подарок обратно, он терял лицо перед побратимом, а не забрав — передо мной и всем остальным дворянством, умеющим делать выводы из самых неоднозначных ситуаций.

В общем, я подумала и кивнула:

— Хорошо, я постараюсь…

Видимо, Рендалл рассчитывал на менее многозначный ответ, так как раздраженно рыкнул:

— Стараться — мало! Надо делать!!!

— Как говорил мой отец, обещать что-либо можно только тогда, когда уверен, что сделаешь это в любом случае. Я — не уверена. Поэтому оставляю за собой право вмешаться в разговор, если мне покажется, что ваше понимание моих интересов отличается от этих самых интересов.

Граф побагровел, неловко шевельнул левой рукой, поморщился от боли и… согласился:

— Хорошо. Договорились.

Король Неддар оказался не таким уж и молодым: между его бровями лежали глубокие вертикальные складки, взгляд был тверд и исполнен властности, а в голосе звучала привычка повелевать:

— Грасс? Почему вы так долго?

— Доброго дня, сир! — поклонился Рендалл. — Час горлицы, как вы и приказали.

Латирдан кинул взгляд на мерную свечу и одним плавным, но до безумия хищным движением перетек на ноги:

— Ну да… Действительно… Извини…

Потом посмотрел на меня и помрачнел. Видимо, оценив глубину траура, который я демонстрировала своим нарядом.

Впрочем, чувствовать себя виноватым он, кажется, не любил, так как уже через мгновение в его глазах появилась решимость, а в жестах пропала даже тень нерешительности:

— Леди Мэйнария! Я, Неддар Третий, Латирдан, приношу свои искренние извинения в связи с ошибкой, допущенной по вине…

Он сжал кулаки так, что они аж побелели, затравленно посмотрел на хейсара, стоящего рядом с окном, и вздохнул:

— …по моей вине! Ваш отец, барон Корделл, был верным вассалом моего отца! А я, поверив на слово тем, кто его оговорил, счел его одним из главарей мятежников…

Извинение от короля, да еще и принесенное в такой форме, поразило меня до глубины души. Поэтому я решила дать себе время на раздумье и озвучила первую подходящую цитату из тех, которые знала:

— Ваше величество, ошибаются даже боги! А кто мы против них? Никто…

При слове «боги» Неддар криво усмехнулся. Понять причину такой реакции я не смогла, поэтому решила не забивать себе голову всякой ерундой и продолжила:

— Вы взяли на себя вину своих вассалов, сир! Это достойно и мужчины, и воина, и верховного сюзерена… Я принимаю ваши извинения…

Король нахмурился и вопросительно уставился на графа Грасса.

Тот пожал плечами и отрицательно покачал головой.

— Это — мои слова, сир! — вздохнула я. — Вернее, так говорил мой папа. Он умел разбираться в людях и делал все, чтобы передать это знание нам…

— Я не имел чести знать его достаточно близко, но знаю, что мой отец считал барона Корделла одним из своих друзей. Поэтому я беру вас под свою защиту и обещаю сделать все, что должен был сделать для вас ваш отец…

Тут король сделал паузу и сделал какое-то непонятное движение рукой.

Я недоуменно шевельнула бровью и вздрогнула — хейсар, до этого момента изображавший статую, внезапно шагнул вперед и едва заметно склонил голову в знаке приветствия:

— Полной чаши твоему дому и плодовитости лону, ашиара! Я — Вага по прозвищу Рука Бури из рода Аттарк!

— Силы твоей деснице и остроты твоему взору… — ответила я. — Я — баронесса Мэйнария из Атерна…

— Баронесса Мэйнария д’Атерн… — поправил меня горец. — Твой отец был настоящим ори’т’анном[49], и для меня было бы бесчестьем войти в его дом хозяином…

Я открыла рот, чтобы поблагодарить, но наткнулась на предупреждающий взгляд короля и просто облизнула пересохшие губы.

— Корделл д’Атерн отдал жизнь за род моего аниачи[50]. Поэтому я принимаю на себя половину долга Неддара Латирдана…

Почувствовав, что он сказал все, что хотел, я повернулась к королю и присела в реверансе:

— Я с благодарностью принимаю вашу клятву, сир…

Потом посмотрела на хейсара:

— И твою, ашер, тоже…

Король удовлетворенно кивнул, щелкнул пальцами, дождался, пока хейсар сходит к столу за какими-то свитками, и протянул их мне:

— Тут документ, подтверждающий ваши права на лен д’Атерн, и вексель, по которому вы ежемесячно сможете получать в казначействе по пятьдесят золотых…

— Спасибо, сир…

— Это еще не все… — улыбнулся Латирдан. — Если вы по каким-то причинам решите покинуть особняк графа Рендалла и не захотите жить в своем городском доме, то можете перебираться во дворец — я приказал выделить вам покои в Западном крыле…