— Ну так что?

Ева замотала головой:

— Я дом не продаю.

— Подумайте! — В голосе зазвучала неприкрытая угроза. Еве стало не по себе, и она внимательно посмотрела на дорогу: не появится ли Антон. Но его нигде не было видно. А что, если этот мужик сейчас поднимется к ней наверх? Разве она сможет сопротивляться? Она в доме одна… Такие мысли вихрем пронеслись в Евиной голове.

— Да… я подумаю. А как вас зовут?

— Виктор.

— А отчество?

— Просто Виктор. Значит, вы будете думать?

— Да.

— И когда мне прийти за ответом?

— Ну… не знаю. Через два-три месяца.

Мужик замотал головой:

— Поздно. Я приду через две недели. Самый крайний срок — три недели.

Ева была в западне.

— Хорошо, — пискнула она.

— Тогда договорились?

— Да.

Мужик кивнул в знак согласия и, повернувшись спиной, зашагал к калитке.

Она стояла в легком оцепенении и смотрела ему вслед. Примерно через час вернулся Антон. С двумя сумками.

— Где ты был? — накинулась на него Ева.

— В деревне. А потом ездил за продуктами. А что?

— Ничего. Ко мне только что бандит приходил. С предложением продать дом.

Ева рассказала ему о неожиданном визитере. Антон слушал, нахмурившись.

— Я тоже кое-что узнал. Мне сказали, что на этот дом положил глаз один местный авторитет. Он неоднократно подкатывал к твоей тетушке с предложением продать его.

— Авторитет? Зачем?

— Приглянулся ему этот домишко. Удобный пункт для перевалки наркоты.

Ева вздрогнула:

— Ты шутишь?

— Нисколько.

— Кто тебе сказал?

— Один мужик, у которого я интересовался насчет магазина. Мы у него еще про дорогу к дому спрашивали. Василий Степаныч. Местный житель. Оказывается, он присматривал за домом Евангелины. Она ему приплачивала за это. Он тут в курсе всего. Правда, когда я стал расспрашивать его конкретно, сразу замкнулся. Типа, моя-твоя не понимай.

Еву охватило чувство тревоги.

— И что нам делать?

— Ничего. Жить. Обживаться. А там будет видно.

— Вокруг нас рыщут бандиты. Они пытались залезть к нам. А сегодня явились с предложением продать дом. И ты так спокоен?

— Они просто нагнетают обстановку. Здесь главное — не дергаться. А ты, чуть что, ударяешься в панику.

— Ну знаешь! — возмутилась Ева. — В конце концов, я — женщина.

— Пардон-с! Не подумал!

— Где продукты? Ты купил их?

— Прямо перед тобой. В двух сумках. Думаю, на первое время хватит. А потом пополним запасы. Это не проблема.

Ева проштудировала сумки.

— А почему не купил сладкое? Тортик или конфеты?

— Ты же не сказала об этом.

— Мог бы догадаться. Я же говорила, что люблю сладкое. А ты невнимателен ко мне.

— Ой-ей-ей. Не дали девочке конфетку. Ладно, смотаюсь завтра. На велике. Я его одолжил у Степаныча. Заодно стрельнул новый замок для калитки. Пойду его пришпандоривать, чтобы к нам больше никто не лез.

На следующий день, когда Антон поехал за продуктами, у Евы созрел один план. Она решила пойти в деревню и побеседовать с Василием Степановичем.

Собралась она быстро. Закрыла дом, калитку. И быстрым шагом направилась к деревеньке.

Дом Степаныча был крайним. Ева толкнула калитку. Она была не закрыта. Ева подошла ближе к дому и стукнула в дверь.

Никакого ответа. Она постучалась еще раз.

— Василий Степанович! — крикнула Ева.

Дверь открылась, и на пороге вырос Степаныч. Он уже был «тепленький».

— А… — уставился он на нее. — Это кто?

— Это Ева. Я живу в большом доме. Там, — махнула Ева рукой назад. — Вместе с мужем. Антоном. Он вчера приходил к вам. Можно пройти?

— Ну… проходи.

Жирная кошка проскользнула у Евы между ног.

— Брысь! — крикнул Степаныч. — Брысь! Пошли на кухню.

Все вокруг было грязным и запущенным. Сразу видно отсутствие заботливой женской руки.

Степаныч придвинул Еве низкий табурет.

— Садись! Ты чего пришла?

— Поговорить.

— О чем?

Ева заерзала.

— Вы тут всех в округе знаете?

— Ну, всех, не всех… А что?

— Я хочу узнать, кто собирается купить мой дом.

— А я почем знаю?

— Вы говорили, что наш дом — удобный пункт для перевалки наркотиков.

— Чего?

Или Степаныч придуривался, или выпадал из разговора.

— Вы говорили, что наш дом — удобный пункт для перевалки наркотиков.

— Кто говорил?

— Вы.

— Я?

На лице Степаныча отразилось недоумение.

Ева вздохнула. Разговора явно не получалось.

— Нам тут так страшно жить, — тихо заканючила Ева. — Мы приехали сюда сразу после свадьбы. Хотели отдохнуть, расслабиться. А живем в постоянном страхе и тревоге. Боимся влипнуть в какую-нибудь историю. Молодые, глупые, — била она на жалость. — Не знаем местных порядков. Ко мне уже приходили. Хотели купить дом.

— И что? Кто приходил?

— Мужик один. Назвался Виктором. В красной рубахе. Лет сорок.

— Ну? — Степаныч бросил на нее тяжелый взгляд из-под кустистых бровей.

— Вы его не знаете?

— Я?

— Вдруг он из местных?

— Не знаю.

Степаныч занял глухую оборону.

— Хочешь продавать — продавай. Дом не для тебя.

— Что вы имеете в виду? — уцепилась за фразу Ева.

— Сама говоришь: сидите в нем и трясетесь от страха. Продавайте и уезжайте в свою Москву. Так будет лучше.

Еве послышалось, что где-то скрипнула дверь. И звук осторожных шагов.

— К вам пришли?.

— Пришли?

— Дверь скрипит. Как будто бы кто-то ходит.

— Кошка, наверное.

— Не похоже.

Внезапно она подумала, что они в доме не одни. Кто-то подслушивает их. Кто?

Она подбежала к соседней двери и распахнула ее. Никого.

— Значит, вы ничего не знаете?