Жителям города Потоси каждую ночь спится властелин подземного мира. Это город шахтеров, расположенный между ледяными вершинами Центральных Анд, у подножия Серро-Рико, «Богатой горы». Здесь расположено одно из крупнейших в мире месторождений серебра. Когда в XVI веке были обнаружены первые пласты этого металла, тысячи мужчин — из индейских племен, тысячелетиями живших в высокогорьях Анд, — вызвались работать в серебряных рудниках. Днем и ночью они спускались по покосившимся лесенкам в узкие стволы шахт. Во чреве горы — в раскаленных, зловонных коридорах — они вырубали, выскребали породу из каменных стен и поднимали наверх в деревянных тележках.

Почти тогда же, когда шахтеры начали работать в Потоси, поползли слухи о том, что в шахте обитает дух по имени Эль-Тио («Дядя»). Чрезвычайно могущественный и своенравный, он мог быть великодушным к простому смертному, а в следующую секунду — разгневаться и убить его. Именно Эль-Тио создал серебро, он же направлял шахтеров к самым богатым месторождениям. И если у него менялось настроение, Эль-Тио насылал на горняков страшные кары: он отравлял шахту ядовитыми газами, подстраивал аварии с человеческими жертвами, сталкивал работников с лестниц или поражал болезнями их легкие. В городе с населением 150 000 человек каждый житель потерял члена семьи из-за козней Эль-Тио. Серро-Рико вошла в историю под названием «гора-людоед».

На поверхности шахтеры Потоси были набожными католиками и ходили в церковь; под землей, во тьме шахты, пахнущей серой, они превращались в адептов сложного и зловещего культа Эль-Тио. Они спускались под землю, уходили в глубь горы и возводили статуи божества размером в человеческий рост. Эль-Тио представал в человекоподобном обличье, восседающим на троне; голову его украшали огромные загнутые рога, лицо — раздувающиеся ноздри, жидкая бородка клинышком. Где положено находился огромный эрегированный фаллос, символизировавший порочные наклонности божества. Эль-Тио буквально являлся порождением шахты: его тело было сделано из подземной глины, глаза — из перегоревших лампочек с налобных фонарей, зубы — из мелких кристаллов серебра.

Жизнь города Потоси находилась в прямой зависимости от бурного нрава Эль-Тио, и шахтеры не покладая рук занимались своим делом, чтобы умилостивить божество. Иногда они обращались к нему с почтительного расстояния и ходили вокруг него на цыпочках, словно он мог внезапно наброситься на них в темноте. Так, во избежание гнева Эль-Тио, в его присутствии запрещалось упоминание Всевышнего и даже малейший намек на то, что Эль-Тио не всесилен. Один вид кайла, по форме напоминавшего крест, мог вызвать у Эль-Тио приступ страшной ярости: проходя перед ним, шахтер нес инструмент так, чтобы он не попал в поле зрения глиняного истукана. Время от времени горняки грузили на тележку живую ламу и везли ее в глубь шахты по извилистым проходам. Поравнявшись с Эль-Тио, они приносили животное в жертву, обливали его кровью трон, а сердце «скармливали» божеству. Возвращаясь на поверхность, шахтеры возносили молитву о том, чтобы Эль-Тио насытился и не жаждал человеческой крови.

И всё же всякий раз в конце тяжелой рабочей смены шахтеры собирались у ног идола, подсаживаясь к его трону, как дети к креслу почитаемого старейшины. В темноте они обменивались шутками, сплетничали, смеялись. По кругу передавали бутылку сингани (алкогольного напитка из винограда сорта мускат), и немного обязательно доставалось Эль-Тио. В вытянутую руку ему вкладывали банку пива, угощали листьями коки. Если шахтер передавал по кругу пачку сигарет, одну он осторожно клал в рот Эль-Тио, а потом наклонялся, чтобы дать прикурить.

Шахтер подносит дары Эль-Тио, духу шахты. Серро-Рико, Потоси, Боливия; © Bert de Ruiter / Alamy

Впервые прочитав об этом злом духе шахты, я почувствовал замешательство. Более всего меня интересовали истоки этого тревожного культа. С одной стороны, горняки страшились Эль-Тио, ведь он пожирал их близких, а с другой — во тьме шахты они тепло с ним соседствовали. Я листал книги по этнографии, посвященные индейским племенам Южной Америки, знакомился с древними религиозными традициями, однако обряды, связанные с Эль-Тио, уходили корнями глубже, чем можно было отследить. Словно он был природным явлением и жил под землей с незапамятных времен, задолго до прибытия первых поселенцев.

Годы спустя я вспомнил о культе Эль-Тио, увидев фотографию шахты, расположенной среди гряды холмов Уэлд-Рейндж в далеком аутбэке[42] Западной Австралии. Речь идет о шахте Уилги-Миа, старейшей в мире; коренные народы впервые спустились сюда тридцать тысяч лет назад. Здесь находилось месторождение охры, а узкие туннели шахты заканчивались крупными залежами мягкой глины вишневого цвета, богатой железом. На фото были трое мужчин из племени ваджарри, которые спустились в шахту, чтобы набрать охры, и теперь возвращались на поверхность. Фотограф запечатлел их в момент исполнения необычного ритуала: переступив порог пещеры, они внезапно повернулись кругом и пошли спиной вперед, переговариваясь тревожным шепотом и заметая свои следы отломленной веткой. Согласно подписи к снимку, горняки скрывали отпечатки своих ног от привередливых духов, носивших имя мондонги (фотограф называл их «дьяволом»), которые обитают во тьме шахты и поют заунывные песни. Фотография датирована 1910 годом: в то время «белые» люди только-только добрались до отдаленных уголков Западной Австралии, а коренное население еще хранило свои традиции.

Коренные народы входят в Уилги-Миа, чтобы добыть охру, ок. 1910 г., фото У. И. Кречмара; предоставлено Музеем Западной Австралии (DA-3948)

Почти с той самой минуты, когда коренные племена прибыли на континент, — а с тех самых пор минуло шестьдесят тысяч лет, — они начали добывать охру из земли. Для местных племен этот минерал является священным: тысячелетиями они отправлялись в продолжительные паломничества (которые сопровождались множеством ритуалов), чтобы спуститься в кроваво-красное подземелье и добыть охру. Я захотел узнать больше об этих традициях. Я подозревал, что ритуал, запечатленный на фотографии, — лихорадочное заметание следов, дабы не нарушить покой чудовища, обитающего внизу, — может пролить какой-то свет на представления древних о подземном мире.