Спасибо, светлый боже, что одарил меня хорошей памятью. Назубок протараторила пять способов приготовления жареной курицы с перцем и через полчаса складывала несколько больших банок в бумажный пакет с эмблемой в виде маленького перчика посередке (сама три ночи рисовала при свечах, чуть не ослепла).

– Четыре шиллинга, – объявила я, всучив покупки несколько ошалевшему торговцу.

Он вытащил кожаный кошель, поискал нужные денежки и протянул мне четыре монетки. А потом, позвякивая баночками, направился к выходу. У самой двери коммивояжер очнулся, осознал, что где-то его надули, и обиженно, с претензией высказался:

– А как же потравка для крыс?

– Как можно подозревать, будто в моей лавке живут крысы? – развела я руками. – Уже неделю не вижу. Похоже, от перца все разбежались. Приятного аппетита, приходите еще.

Облапошенный коммивояжер хотел было возмутиться, даже махнул чемоданчиком, но тут, заставив колокольчик истерично звенеть, в лавку ввалился Этан. Он подвинул растерявшегося торговца и едва не прищемил дверью Ирвина, тащившего деревянную люльку с инструментами. Встретившись взглядом с хмурым плотником, отчего-то находившимся в дрянном настроении, посредник алхимика тут же улизнул на улицу.

– Клиент? – изогнул брови Этан.

– Коммивояжер.

– Он купил перец?

– Больше продавать здесь нечего, – пожала я плечами. – Разве что коня.

– Продала перец торговцу?! – уточнил плотник.

– Нормальные люди ко мне почему-то заглядывать не хотят. И матросам тоже продала бы, но они меня взбесили, – уверила я и вышла из-за прилавка, чтобы показать новым жильцам комнату. – Ирвин, инструмент убери в кладовую. Там все равно пока пусто.

Видимо, образ девы-воительницы, не пожалевшей на обидчиков перца, так ярко вспыхнул в голове у подмастерья, что он, боясь меня спровоцировать, немедленно двинулся в сторону кладовой.

– Как хорошо, что я не был с теми матросами, – донеслось до меня хмурое бормотание.

– Ну, ты же не перепутал мою лавку с домом терпимости, – отозвалась я.

– Да как можно? – охнул Ирвин.

– Вот и не путай дальше, – с ласковой улыбкой напомнила я.

К вечеру в лавке появилась смущенная девушка. Заикаясь и оглядываясь по сторонам, словно боялась общественного порицания за посещение лавки пряностей, она попросила «тот самый перец, который входит в простой рецепт семейного счастья».

Наверное, идея с баночками пряностей действительно оказалась неплоха или после драки, прогремевшей на весь город, народ из любопытства начал заглядывать в лавку, но впервые я порадовалась, что в Питерборо новости распространялись быстрее осенней простуды. К концу недели хозяйки знали, где именно продавались готовые смеси для простых, сытных и вкусных блюд, и в магазинчик приправ протоптали дорожку покупательницы. Ведь если мама была права и путь к сердцу мужчины лежал через желудок, то в «Пряной штучке» указывали самый легкий способ, как до него добраться.

До сердца, конечно.

Сквозь витрины я следила за тем, как золотая осень Питерборо превращалась в осень облезлую, глаз уже мало радующую. Ветер безжалостно сдирал листья с кленов, и пешеходные мостовые накрывало бронзовым влажным ковром, на котором по утрам намерзала тоненькая льдистая корочка. Все реже из-за облаков выглядывало солнце, очаг на кухне грелся все жарче.

А потом пошел дождь…

Настоящий, стеной, совершенно непохожий на осенние дождички, что слегка обрызгивали городок в прошлом месяце. Зарядил так, что спать было невозможно. Звонко застучал по окнам, забарабанил по крыше. Я крутилась в кровати, пытаясь задремать хотя бы на часок. Ложилась на правый бок и на левый, устроилась на спине, раскинув руки и ноги звездочкой, потом поняла, что замерзла. Решила подкинуть поленьев в камин, но немедленно босой ногой наступила в ледяную лужу и от неожиданной подлости тихо пискнула. Света от камина было еще меньше, чем тепла. Запалив свечу в ночнике, подняла лампу над головой.

Ошибки не было, на полу действительно разлилась приличная лужа!

Пришлось забраться на кровать, чтобы отыскать источник неуместной в доме влаги. Балансируя на перине, исследовала потолочную балку. По ней сбегала дождевая вода. Медленно и тяжело на пол срывались крупные капли.

С каких пор у меня протекает крыша? В смысле в моем доме протекает крыша?

– У тебя еще и крыша течет?! – возмущенный вопль Этана пробился через две стены и банную комнату, переделанную из чулана.

– С моей крышей все в порядке! – заорала я в ответ. Наверное, если бы не дождь, то услышали бы соседи по торговой улочке.

– Тогда почему мы спим в луже?!

– Чего ты у меня спрашиваешь, если рядом Ирвин лежал?!

– Я ни при чем! – донесся голос подмастерья. – Тут течет с балок.

– Вот! – прогрохотал Этан. – Слышала?

– Ты живешь здесь бесплатно, так что не жалуйся! – огрызнулась я.

В коридоре раздался твердый стук голых пяток по дощатому полу. Видимо, жилец хотел выразить недовольство нерадивой хозяйке в лицо, но вдруг снова взвыл:

– Не дом, а решето!

Соскочив с кровати, как была, в ночной фланелевой рубашке до пят, я вылетела из спальни и немедленно наступила в натекшую лужу. Ойкнув, отпрыгнула обратно. Этан, видимо, уже вкусивший прелесть ледяного купания, стоял на одной ноге, как цапля, а Ирвин в ночном колпаке держал свечу и оглядывал потемневший потолок. Сверху весело плюхало, словно на втором этаже случилась радостная весенняя капель.

Мы с плотником встретились глазами.

– Подставим ведра? – миролюбиво предложила я.

Задействовано оказалось все, что не протекало и вмещало воду: деревянные шайки, котелки, ведра, а лестничные ступеньки облепили обеденные миски, потому что, в отличие от посуды, дождь не заканчивался.

Когда дом наполнился перезвоном, а все лужи были собраны, время перевалило за полночь. Глаза слипались. Стало плевать и на дождь, и на протекавшую крышу, лишь бы уснуть. Однако тихонечко улизнуть в спальню мне не дали. Этан схватился за ручку, не позволив закрыть дверь, и со всей серьезностью заявил:

– Спим вместе.

– Ты обалдел?! – подавилась я от возмущения, и весь сон разом сошел.

– У нас на кровати стоит тазик с водой.

– Так спите под кроватью, – потянула я дверь на себя.

– Разве хозяйка не должна обеспечить комфортное проживание своим постояльцам? – настаивал Этан.

– Постояльцы деньги платят, а вы двое – наглые захватчики чужих территорий!

– За ночь в твоей постели бесплатно починю крышу.

Кто бы со стороны услышал, точно бы решил, что у нас дом терпимости. Я остановилась и с интересом посмотрела в лицо плотника с пробившейся на подбородке темной щетиной.