Неподалеку хлопает дверь машины, а потом раздаются шаги. Камешки под ногами идущего хрустят все громче и громче — он приближается к нам.

— Отпусти мою сестру. Быстро.

Я замираю. Этот голос. Я узнаю его из миллиона голосов, несмотря на то, что он немного изменился. Тихий, спокойный тембр — в детстве таким же голосом в моем воображении говорил Иисус, когда я читала бабушкину Библию.

— Мир, — сдавленно произношу я и оборачиваюсь, потому что меня тут же отпустили по его приказу. Парень стоит напротив нас, едва улыбаясь, одетый во все черное. Я срываюсь с места и за два больших шага прыгаю брату в объятия. Мои ладони шарят по его худой спине. Он вырос за эти пять лет. Сейчас он выше меня на целую голову. Но он не раздался вширь. Больше похож на эльфа сейчас.

Брат крепко сжимает меня в ответ и какое-то время мы просто стоим, обнимаясь. Господи, как же я скучала по нему. Нет больше в моей жизни людей настолько же дорогих мне, как Мирослав.

— Мне приказано ее привезти к вашему отцу, — пытается переговорить с братом мой похититель. Мир поднимает с моего плеча подбородок.

— Мне все равно, что там тебе приказано. Она поедет со мной, — и он обнимает меня за плечи, а потом ведет к другой машине.

— Спасибо, — тихо благодарю его я. Пока только за то, что он спас меня от этого унизительного конвоирования незнакомцами в родные пенаты. Я сильно надеюсь, что характер брата не изменился за эти годы, и он не сдаст меня любимому папочке.

Я восторженно смотрю на спортивную белую «Ауди», к которой мы подходим, и спрашиваю его:

— Ты уже получил права?

— Нет еще, Диан, — усмехается он, — ты не забыла, что мне осталось полгода до совершеннолетия?

— Нет. Но вдруг? — пожимаю я плечами и быстро сажусь внутрь. Мир устраивается на сиденье водителя, а потом до меня доходит…

— Эй, — растерянно выдаю я, глядя как он поворачивает ключ зажигания, — ты собираешься вести машину? А если нас остановят?

— Не остановят. Ты номера видела? — пожимает плечами брат, — не переживай. Я аккуратно вожу и знаю правила.

— Надеюсь. Ты меня собираешься везти к отцу?

Мир поворачивает в мою сторону голову. Отблески теплого желтого света фонарей ложатся на его повзрослевшее лицо, и в груди у меня неприятно щемит тревога. Время — как вода. Просто сквозь пальцы утекает, и ведь не вернешь его, не повторишь. Я будто бы только вчера бежала, а прошло уже пять лет. Не просто пять лет, а будто маленькая жизнь.

— Нам нужно поговорить, Диан, — произносит брат и опускает взгляд на мой живот, — это правда, что ты беременна?

— Боже, — вырывается у меня, — откуда знаешь?

Он отворачивается и смотрит обратно на дорогу. Честно говоря, лучше бы я поболтала с ним о его жизни. Как с братом, старым добрым другом, единственным моим другом детства. Пусть наши отношения продлились совсем недолго, но эти узы стали очень крепкими. По крайней мере для меня.

Но Мир сам повернул разговор в другое русло. И теперь мне крайне интересно, откуда он в курсе о моей беременности.

— Отец знает. И я теперь знаю. Значит, действительно беременна. Хотел бы я тебя поздравить с этим…

— Откуда. Он. Знает? — по слогам произношу я. Поздравления — это замечательно, но меня больше беспокоит другой вопрос, — он следил за мной эти годы?

— Нет, — качает Мир головой, — прости. Ему твоя жизнь была неинтересна. А вот за Садаевым Рустамом слежка велась. И за его братом. Ты попала просто на радары отца.

Я молча сверлю взглядом профиль брата. Одновременно я чувствую облегчение, из-за того, что биопапа плюнул-таки на меня, и напряжение — из-за того, что я начинаю догадываться, зачем я ему так срочно понадобилась.

— Он убил брата Садаева, да? — задаю я вопрос Миру, а он в ответ хмурится.

— Ты права. Правда, об этом никто не знает. Он заказал его брата. Заказ был успешно выполнен, сам отец, конечно, руки не марал.

Я обхватываю обреченно лицо руками и издаю стон. Как хорошо, что бабка смазала отпечатки на пистолете. Ощущение, будто мимо меня плита бетонная пролетела, чудом не задев. Если бы Рустам нашел оружие до этого момента, с меня бы спустили три шкуры. Найти исполнителя, а потом через него заказчика — такое плевое дело.‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Диан, откуда ты это знаешь? — спрашивает внезапно Мир, — он тебе рассказал?

— Неважно, — бормочу я, — намекал. Зачем я отцу? Если он хочет допросить меня и выведать какие-то тайны — я ничего не скажу. Я общалась с Садаевым макимум минут пятнадцать. Точнее, эти пятнадцать минут я хорошо помню.

— Ты беременна от Садаева, — перебивает меня брат, — если он умрет — все его наследство достанется твоим детям. Это все причины. Других нет.

— ЧЕРТ! — восклицаю я и начинаю смеяться. Хочется плакать, но меня раздирает именно глупый, истеричный смех, будто бы Мир сейчас выкинул какую-то невероятную шутку. Я утыкаюсь лбом в бардачок и зажимаю рот, пока мои плечи трясутся от неконтролируемого веселья.

— Диан…

— Папа, наконец, оценил меня, — бормочу я глухо, — ненужная дочка, которую не сделаешь наследницей, неожиданно может сыграть в его гениальной партии главную роль. Да?

— Ди… — повторяет брат, а я трясу головой.

— Ты меня к отцу везешь, да? — спрашиваю я, открывая глаза, и глядя, как проносится за окнами яркий городской пейзаж. Это жизнь катапультирует меня навстречу судьбе. Дурацкой судьбе. Той, от которой я пыталась убежать.

Мир вдавливает педаль в пол, и мотор Ауди начинает рычать. Стрелка спидометра неумолимо ползет к отметке «150», а я глупо смотрю на нее, думая, что брат, вообще-то, говорил, что водит аккуратно.

— Не знаю, Диан, — слышу я голос брата, — если ты нужна Садаеву — может, и не успею я это сделать. Он ведь тоже может следить за нами. Прямо сейчас, например.

Машина летит по шоссе, как бешеная, и меня начинает вжимать в сиденье. Я инстинктивно кладу ладонь на живот, будто защищая детейво мне, и мысленно костерю брата, на чем свет стоит. Нащупываю ремень безопасности, вытаскиваю его с шорохом, и дрожащей рукой пристегиваюсь.